Вышли на окраину леса, осмотрелись.

Барбашин указал на спуск справа:

– Там балка, по ней до Большого леса пройдем, как раз к засекам.

До нужного места добрались, никого не встретив.

Засеки представляли собой направленные на юг и юго-восток врытые в землю надолбы поверх земляных валов. Тако же повсюду лежали поваленные деревья. Их специально срубали от корня на одну-полтора сажень так, чтобы ствол падал в нужном направлении, но оставался на пне. Где-то стволы лежали рядом, где-то крест-накрест.

– Тут ширина засеки сорок саженей, по краям курганы, это уже в поле, туда выходят концы линий, на курганы обычно при угрозе сажаем дозоры. Чтобы сторожа могли подавать сигналы друг другу, – объяснил Барбашин.

– А в лесу?

– В лесу плетеные кузова закрепляем на деревьях и сажаем туда сторожей.

– Сигналы дымом?

– Где дымом, где криком птицы. Ныне на засеках никого нет, мы, сельчане, постоянно нести службу не можем, тока разъездом. Это коли татарская орда на земли двинется, тогда в дозоры воевода Муромский людей из своей рати назначит.

– Но вы следите, смотрю, за засеками.

– А как иначе? Они не дают с ходу выскочить ворогу в поле, заставляют идти в обход, а там река и болота.

– Но здесь-то нынешние крымчаки не особо на ваши преграды внимания обращают.

– Так они и подошли не оттуда, откуда при нашествии. Меж селом и лесом, по полю. На поле хотели, было, укрепиться, да потом передумали. Нам с татарами не биться, я имею в виду жителей села, мы, если что, заберем баб, детишек да переправим через Оку. Ну, может, и схлестнемся с малым отрядом.

– Что, бросите село?

– Мужиков мало, боярин, да и ратники из них никакие. Нет, можно и оборону держать, но опять-таки это смотря какая рать ворога подойдет. Против сотни еще выстоим, а коли нападут две-три, то нет.

– Ясно. Возвращаемся в наш лес.

Не успели они выехать к опушке, как услышали надрывной крик кукушки. Надрывный и короткий.

– То Сашко Сизов кричит, – сразу определил Пестов. – Пять раз, значит, возле леса татары. Слева курганчик, дозволь, боярин, поднимусь, погляжу, наш лес и дорога к полю будет видна.

– Давай, Иван!

Бордак и сторож остались в балке, Пестов поднялся на холм. Оттуда подал знак, мол, поднимайтесь тоже. Михайло и Василь поднялись и увидели отряд татар.

– Два десятка их насчитал, – сказал Иван.

– И куда направляются?

– Так к Большому лесу, недалече от нас пройдут.

– Не увидят?

– Погодь, – засуетился Барбашин, достал из сумы сверток, и тут же разнесся запах навоза. – Намажьтесь немного.

– Ты что? – отстранился от него Бордак. – Собак у татар нет.

– Они сами хлеще собак, особо те, кто вот так далече от Крыма ходят, нюх имеют звериный, а от меня дымом несет. Учуют, решат проверить, и хана нам.

Пришлось намазаться.

– И представить не мог, что когда-нибудь буду дерьмом лошадиным сам себя мазать, – рассмеялся Пестов.

– То не лишнее, – серьезно проговорил Василь.

Отряд татар тем временем быстро пересек поле и скрылся на опушке Большого леса.

– Что там? – спросил Бордак, взглянув на Барбашина.

– Елань у засеки. Видать, на ночевку там встать хотят.

– И чего бродят? – проворчал Пестов.

– Узнаем, ныне ночью и узнаем, – сказал Бордак.

– Мыслишь напасть на татар?

– А чего на них смотреть? Полем есть где скрытно пройти, сторожа местные покажут, где елань, как окружить ее. А окружив, вдарим на рассвете. Только старшого надо бы живым взять.

– То сделаем, – самоуверенно проговорил опричник.

– Вы, воевода и ратник, к своим пробирайтесь, а я в лес, – неожиданно предложил Барбашин. – За татарвой смотреть треба, а то, может, и не встанут на елани.

– Ты прав, – подумав, ответил Бордак, – смотреть за крымчаками треба. Но справишься ли один?

– Одному-то как раз и сподручнее.

– Тогда давай договоримся, как действовать. Я подведу дружину в лес, а далее… – посмотрел он на сторожа.

Барбашин, весьма гордый, что с ним советуется сам воевода московский, ответил:

– Да вот сюда к кургану по балке и подходите. Это коли я допречь того не вернусь, если татары уйдут лесом дальше к Мурому.

– Добро. Встанет отряд, поглядишь, прикинешь, как подойти, и, как солнце забрезжит, выходи сюда. Дружина будет у кургана. Быстро определимся и пойдем давить эту нечисть.

– Уразумел, боярин. Вы тока весточку старосте пошлите, чтобы не ждал меня.

– Ладно.

Бордак и Пестов вернулись в малый лес, голова местных сторожей Василь Барбашин остался, готовясь потемну идти к елани, а Гордей был отправлен в село.

Наступило время обеденной молитвы и трапезы. После все, как принято на Руси, легли спать.

Постепенно стемнело. Ночь не принесла новостей. Еще затемно, ближе к утру, из села подошли десятки Огнева и Грудина, ведомые Парфеновым. Люди Рубача были уже в готовности.

Бордак быстро объяснил княжичу ситуацию, и десятки по одному начали переход по балке к кургану. Встали как раз в то время, когда забрезжило небо на востоке и над рекой поднялся туман. Ночь выдалась на реке теплая, а вот под утро похолодало. Дозорные, что были сразу же выставлены возле кургана, встретили Барбашина, провели к воеводам.

– Ну, что молвишь, Василь? – спросил Бордак.

– На елани крымчаки, и особо не заботятся о безопасности, всего два дозора выставили, оба на опушке.

– Лагерь их видел?

– А как же, заходил со стороны засеки, все видел. – Он ногой расчистил участок земли, отломил от куста ветку, начал чертить: – Вот тут у засеки шатер. Там двое, по краям – шалаши, ближе к дозорным человек пять спят на земле, закутавшись в кошмы. Кони стреножены внутри елани, там еще есть трава. Ну, и дозорные, они тут и тут среди кустов, – воткнул он в два места ветку.

– Сколько их точно, не посчитал? – спросил Парфенов.

– И то сделал. Басурман, рядовых и конных, два десятка и еще пять нехристей, дозорные, да двое, что в шатре. Коней три десятка, и кони хорошие, оружие обычное – сабли кривые, ножи, у пятерых, что спят на земле, луки и колчаны со стрелами. Есть копья, но мало, видел пять, пищалей нет.

– Сейчас спят?

– Да. Окромя дозорных. Их за ночь меняли два раза, последний недавно.

– А теперь, Василь, как знаток леса и всей местности, подскажи-ка нам, как зайти к елани скрытно и окружить басурман?