И начала молиться.

Дэниел был несказанно удивлен. Насколько ему было известно, жена никогда не отличалась особой набожностью, и он не мог припомнить, что за все годы совместной жизни хоть когда-нибудь видел ее молящейся. Неужели она все это время вела себя именно так, пряталась от него, молилась тогда, когда он спал или в его отсутствие? Или же это началось совсем недавно, после его неожиданного ухода? Так или иначе, Дэниел был глубоко тронут поведением жены. Ему неудержимо захотелось поцеловать ее, хотя бы чмокнуть в лоб, однако барьер никуда не исчезал.

Марго закрыла дверь спальни, и Дэниел подошел к ней, чтобы проверить, сможет ли он ее открыть. Открыть дверь он не смог, однако преградой для него она не явилась, и он просто прошел сквозь нее. У него мелькнула мысль, а сможет ли он проходить и сквозь стены? Он попытался, но только заработал синяк на лбу.

Голова у Дэниела разболелась еще сильнее. Пройдя по коридору, он шагнул сквозь дверь в комнату Тони.

Его сын мастерил еще одну куклу.

Дэниел застыл в ужасе, глядя на то, как мальчик, испуганно озираясь по сторонам, открыл дверцу шкафа и достал новую фигурку. У этой туловище было из пакета из «Макдоналдса», перетянутого резинками. Вместо рук и ног у нее торчали веточки, голова была из практически лысого теннисного мяча с тщательно приклеенными полосками, обозначающими грубые, упрощенные черты лица.

Тони отнес куклу к кровати и положил ее на подушку. Затем достал из кармана пакетик, наполненный, похоже, мертвыми пауками. Загадочно улыбаясь, мальчик вытащил из пакетика дохлого крестовика, оторвал у него лапки и приклеил их изолентой кукле на голову.

Он мастерил волосы.

– Тони! – что есть мочи крикнул Дэниел. – Черт побери, Тони!

Внимание мальчика было полностью сосредоточено на маленькой фигурке. Оглянувшись на дверь, Дэниел увидел, что она заперта. Он выскочил в коридор, обратно к Марго, в надежде на то, что ее разбудят движения сына или она, по крайней мере на каком-то телепатическом уровне, почувствует, что происходит в соседней комнате, однако жена крепко спала, хмурясь во сне.

Дэниел бегом вернулся в комнату сына. Верхний свет не горел, единственным источником освещения был оранжевый круг от маленькой настольной лампы, похожий на луч прожектора, направленный на мальчика и куклу.

– Тони! – снова крикнул Дэниел.

Не отвлекаясь ни на мгновение, сын продолжал наклеивать кукле на голову паучьи лапки.

Откуда-то из коридора донесся громкий скрип – деревянные конструкции откликнулись на температуру и влажность, на разительный контраст между промозглой сыростью на улице и сухим теплом внутри. Тони застыл, не смея шелохнуться, устремив взор на закрытую дверь в комнату, ожидая увидеть входящую мать.

Заметив краем глаза какое-то движение, Дэниел сместил взгляд в сторону. И обнаружил, что смотрит на куклу.

Повернув голову, фигурка посмотрела на него и ухмыльнулась, поднимая уголки своего наклеенного рта.

Дэниел попытался схватить куклу, однако снова словно наткнулся на плексиглас. Его рука ударилась о невидимую преграду, и острая боль разлилась до самого плеча. Дэниел слабо пошевелил пальцами, ощутил мучительные обжигающие вспышки, точно соответствующие этим движениям, и осознал, что сломал или по крайней мере сильно ушиб три пальца.

Тони уже снова вернулся к работе над волосами, не заметив новый наклон головы фигурки, изменившееся выражение ее лица, и Дэниел едва не вскричал от ярости.

Черт возьми, что здесь происходит? Тони его не видит, а эта фигурка видит? Как это все объяснить?

Быть может, он все-таки действительно призрак?

– Нет! – произнес Дэниел вслух.

– Я могу тебе помочь.

При звуках этого голоса Дэниел резко повернул голову вправо.

За партой Тони сидела Донин. Она устроилась на стуле так, как сидят мужчины: раздвинув ноги, опираясь на пол, и даже в тусклом свете настольной лампы Дэниел разглядел ее грязную, поношенную рубашку, едва прикрывающую практически лишенную волос промежность. Он понял, чего хочет девочка…

На самом деле ты ведь не хочешь, чтобы я ушла.

…и хотя поймал себя на том, что помимо своей воли испытывает вожделение, подавил эти мысли и посмотрел ей в лицо. Она улыбалась, той же самой презрительной улыбкой с издевкой, какой улыбнулась ему, когда Дэниел еще мальчишкой выпрыгнул из ванны, и ярость помогла ему побороть страх.

– Убирайся отсюда! – приказал он.

Встав, Донин медленно приблизилась к нему. Не замечая обоих, Тони прилепил к изоленте две последние паучьие лапки.

– Я могу отобрать у него эту куклу, – тихо промолвила девочка. – Он больше никогда не увидит меня и не станет мастерить другую куклу.

– Убирайся отсюда! – повторил Дэниел.

– И мистера Биллингса он больше никогда не увидит, – хихикнула Донин. – Так что об этой части твоих кошмарных снов можно будет забыть.

Протянув руку, она погладила Дэниела по промежности.

Тот отпрянул назад.

– Теперь нужно дружить только со мной, и я могу запросто вернуть вашу жизнь в нормальное русло. – Девочка щелкнула пальцами. – Вот так.

– Что тебе нужно? – с отвращением поморщился Дэниел.

– А что нужно тебе?

– В такие игры я не играю, – покачал головой он.

– Ты делаешь кое-что для меня, а я делаю кое-что для тебя.

– Что?

– Полижи меня. – Наклонившись, Донин задрала рубашку. – Вылижи меня дочиста.

– Нет! – ответил Дэниел.

Не распрямляясь, она посмотрела на него через плечо и улыбнулась.

– Мы так и не закончили то, что начали.

– И никогда не закончим!

По-прежнему наклонившись, девочка томно провела пальцем по гладкой коже ягодиц, запуская его в щель.

– Будет жаль, если Тони, проснувшись, увидит, как его кукла забирается мамочке в горло.

– Ах ты, сучка!..

Протянув руку, Дэниел обнаружил, что может схватить Донин; преграды между ними не было. Его пальцы впились в нежную плоть ее руки.

Девочка застонала и поморщилась.

– Изнасилуй меня! – прошептала она. – Возьми меня так, как хочешь!

Отпустив руку, Дэниел оттолкнул девочку от себя. Она рассмеялась.

– В чем дело? В тебе нет ничего мужского?

– Я этого не сделаю и не позволю тебе меня совратить!

Внезапно став серьезной, Донин выпрямилась, расправляя грязную рубашку.

– Замечательно.

– А если с ними что-нибудь случится…

– Есть и другой способ, – равнодушно промолвила она.