– Что? Почему в детдом и почему только меня? Ты же тоже была несовершеннолетней, – спрашиваю тихо, чувствуя, как всё в груди сжимается от нехорошего предчувствия.

Соля, наверное, с минуту молчит. Словно решиться не может, или с силами собирается. А потом, глубоко выдохнув, рушит всю картину мира в моей голове.

– Он не твой отец, Вася. Мама родила нас с тобой от разных мужчин.

– Что… как… этого не может быть, – сипло выдыхаю я, абсолютно оглушённая. Трясу неверяще головой, но Солин серьёзный и грустный взгляд не позволяет мне усомниться в её словах. – Но… Но… он же нормально себя со мной вёл, пока жил с нами. И ничем не показывал… кажется.

– Он сам узнал об этом, когда тебе уже было семь, – сочувственно сжимает она мою ладонь.

– То есть… Ты хочешь сказать, что он ушёл от нас из-за меня? – уточняю я, не в силах сглотнуть ком горечи, подступивший к горлу.

– Нет. Я хочу сказать, что он ушёл из-за того, что жена ему изменила, родила ребёнка от другого и скрыла это. И все годы брака выносила мозг, как только могла. В их расставании целиком и полностью была виновата наша мать. Хотя винила во всем его. И запретила нам с ним общаться. А ты уже достаточно взрослый и разумный человек сейчас, чтобы не принимать на себя вину, за чужие грехи, – Соля даже за плечи меня хватает, чтобы встряхнуть. – Слышишь меня?

– Слышу, – киваю потерянно.

– И понимаешь? – требовательно заглядывает мне в глаза. – Ты не виновата. 

– Я не виновата, – шепчу послушно. – Только я не понимаю. Если он мне не отец, тогда почему взял опеку надо мной, когда она умерла?

– Я уговорила, – неохотно признаётся Соля. – И очень просила ничего тебе не говорить. А ещё обещала его жене, что мы съедем от них, как только органы опеки перестанут нами интересоваться.

– А образование… он же платил за мою учёбу, – непонимающе вскидываю взгляд на сестру. – Я же училась на платном, в отличие от тебя… ты сказала тогда, что отец дал деньги.

– Дал, – кивает Соля.

– Постой… – я вспоминаю, как сильно сестра хотела поступить на факультет дизайна, но недобрала баллов при поступлении на бюджет в вожделенном университете. И пошла в совсем другое учебное заведение. – А кому он их дал? Тебе, или мне?

– Какая уже разница? – пытается увильнуть сестра, но я и так уже знаю ответ.

– Соля, зачем же ты? – неверяще качаю головой, осознав, какую жертву принесла ради меня сестра. Отказалась от мечты, чтобы воплотить мою. Моя добрая нежная Соля, мягкая, как вода, и настолько же сильная.

– Ты грезила журналистикой, сколько я себя помню, – сдаётся она, признавая правильность моей догадки. – До твоего поступления оставался год, и я решила, что на всякий случай придержу деньги, которые дал отец, для тебя. Тебе они были нужнее. Он потом всё-таки узнал…

– И перестал нам помогать, – мой собственный голос кажется сейчас хриплым карканьем. 

– Да, – кивает она удручённо. – Но мы же справились. Всегда справлялись. Потому что держались вместе. А сейчас это всё уже не имеет значения. Мы здесь. И мы можем быть счастливы. Ты можешь быть счастлива. Просто посмотри на ситуацию с Аридом под другим углом.

– Ты нарочно мне рассказала про отца сейчас, чтобы императорский титул моего куарда казался мне несущественной мелочью? – невольно хмыкаю я, вспомнив, с чего начинался наш разговор.

– А что, сработало? – лукаво щурится Соля. – И ты назвала его своим.

Чёрт. Да. Назвала.

– Вась, ну какая разница, кто он? Разве это делает его другим… куардом? Или менее притягательным для тебя?

– Нет. Но он хочет, чтобы я стала его связанной. Императрицей, Соля. Ну какая из меня императрица? – рвётся из меня крик души.

– То есть ты попросту трусишь? Так боишься какого-то титула, что готова отказаться от мужчины, которого любишь? – добивает меня любимая сестра. – Подумать только, моя младшая сестра – трусиха.

– Ты стерва, знаешь? – раздражённо прищуриваюсь. – Хорошо. Я поняла и признаю, что слишком накрутила себя. Бежать сломя голову, не буду. Но всё равно мне надо всё это обдумать.

– Думай, – согласно кивает Соля. – А сейчас одевайся, пойдём погуляем. Мне надо воздухом дышать, а Рок опять по делам уехал. Составишь мне компанию.

Оделась я очень быстро. Просто в какой-то момент поняла, что мне ну очень нужно на свежий воздух. Так что найдя с Солиной помощью в шкафу подходящую одежду, которой оказалась мягкая нежно-жёлтая блузка, тёмно-синие брюки, такой же жакет и тёплое серое пальто с меховой опушкой по капюшону, я уже менее, через полчаса была готова к выходу.

Пока я собиралась, Соля сходила за своим пальто, а ещё вызвала горничную и отправила ту узнать, проснулась ли Ааму, чтобы и её позвать с нами на прогулку. Служанка, вернувшись, доложила, что девочка ещё спит. Стыдно признаться, но я, услышав это, почувствовала облегчение. В голове роилась уйма вопросов, которые можно задать сестре только наедине. 

И вот мы уже бредём по мощённой дорожке в зимнем саду, вокруг цветут какие-то голубые невероятной красоты цветы, похожие на розы, припорошенные снегом, и я усердно держу Солю под руку, опасаясь как бы она не поскользнулась. Хотя под ногами, кажется, не скользко, да и обуты мы обе весьма удобно.

– Можешь не переживать. Я не упаду, даже если очень постараюсь, – сжимает мою ладонь сестра. – Рок что-то сделал этим дорожкам, на них льда просто не образуется. И поскользнуться нереально. 

– Он тебя очень бережёт, – замечаю осторожно.

– Да. Очень, – просто соглашается Соля. – Иногда, даже слишком.

– То есть, у него всё-таки есть недостатки, – хмыкаю невольно.

– Они у всех есть, – пожимает она плечами.

Между нами снова повисает неловкое молчание. И меня это дико тяготит. 

– Соль, я не считаю тебя бесхарактерной. Правда. Прости, если иногда позволяла себе слишком критиковать твою мягкость и доброту, – решаюсь я озвучить то, что больше всего сейчас меня грызёт. Никогда сестра не показывала, что её обижают мои нападки на её характер, но если задуматься, я иногда действительно говорила лишнее. Много лишнего. Особенно в подростковом возрасте. – Это, наверное, оттого, что я иногда и сама бы хотела уметь быть такой, как ты, но не могу. Не могу не искать подвоха везде и во всём. В людях в целом. В мужчинах. Вот и защищаюсь таким образом, доказывая себе и тебе, что так жить неправильно.

– Всё хорошо, Вась. Я понимаю и не обижаюсь. Забыли, – произносит Соля, смотря себе под ноги. – Тебе не нужно быть такой, как я. Ты и так у меня самая замечательная, настоящее тёплое солнышко. Правда. Вон Арид как поплыл. А я действительно иногда слишком мягкая.

– Ну-у-у, ты знаешь? Я уже в этом совершенно не уверена. Мозги мне ты сегодня знатно пропесочила, – улыбаюсь иронично. – До сих пор гудят и на место становиться отказываются.