Камни из колец и сережек Мишиной мамы также ранее отдали в ювелирную мастерскую, где их вытащили, почистили, а оправу расплавили в небольшой слиток. Там же Наталья приобрела неплохое индийское натуральное жемчужное колье, сережки и браслет для продажи, а также симпатичные сережки-капельки и такой же перстенек, сделанные из фианита – искусственного бриллианта, но блестевшие не хуже натуральных камней, которые решила оставить для Маши в подарок.

Фотографии и документы Миша уже собрал, переоделся в привычную одежду из прошлого и был готов отбыть назад. Крест на красивой золотой цепочке уже висел на его груди, сделано было все, как просила его мама. Зубы он полечил, дырку запломбировали, почистили от зубных камней и обработали каким-то средством, чтобы они и дальше не разрушались. Так что и здесь все дела были сделаны.

Когда Наталья спросила, не хочет ли остаться здесь навсегда, Миша со страхом и еле сдерживаемыми эмоциями сказал, что ни за что, что он уже отвык от будущего, что в прошлом лучше, чувствует себя там намного увереннее, там его уважают и ждут. Он так разволновался, что женщина его еле успокоила, уверив, что никто его здесь не оставляет, но при желании, время от времени он сможет здесь появляться, раз так все успешно сложилось. И вот они вновь прижались друг другу, как брат с сестрой, и спокойно перенеслись в прошлое, в знакомую обстановку.

Затем Наталья вновь вернулась к себе в будущее, оставив барыню и Мишу решать все проблемы. Кстати, потом мужчина сообщил, что на следующую ночь вновь приснилась его мама, довольная, улыбающаяся, сказала, что он все сделал правильно, и исчезла. Больше она сыночку не снилась, видимо убедившись, что он у хороших людей и в добрых руках, успокоилась и больше не переживала о его судьбе. Натали позже заказала отцу Павлу панихиду по ней, родителям – из будущего и прошлого, по мужу, и всем родным и близким. И всем стало очень спокойно на душе, когда отдали дань памяти всем, кто бы ни был рядом, и в прошлом, и в будущем.

Глава 38. Деревенщики снова стали родными!

В эту ночь Натали почти не спала – сначала собирала все средства, которые у нее были. Узнав всю ситуацию, она была очень благодарна Наталье, которая так активно помогала ей материально и морально, увеличив ее состояние.

Было оно уже и не таким уже и маленьким – небольшие деньги, которые были в запасе до попадания, помещица решила использовать полностью, оставив в резерве полученные средства от своего двойника – так Натали посчитала справедливее, в этом отношении барыня была очень щепетильна и пока не хотела использовать чужие деньги. Добавились в ту же копилку и деньги за валенки, лото и домино, ведь они были получены с помощью ее крестьян, пусть они еще не такие большие, но они уже были. Справедливым она посчитала и прибавить серебро и камни из будущего – ведь они также получены за изделия ее деревенских жителей.

А вот в резерв пошли средства, полученные за рецепты, сказки и песни от Петра Степановича, и даже деньги за святочный рассказ – вернее, заемное письмо на сумму в сто рублей, которое пришло на почту совсем недавно с припиской редактора – «Пеши исчо! Аф-фтар, пеши исчо!» – говоря современным жаргонным языком. Это были деньги, заработанные двойником, и Натали пока не хотела их тратить.

А самое главное, что было в резерве – последнее купленное серебро, камни и жемчуг из будущего. На них она надеялась в первую очередь – да и выглядело это убедительно – мол, последние свои драгоценности отдает, чтобы выкупить родовое гнездо, – и слезы из глаз.

Вечером подошел Миша и молча протянул камни и золото своей мамы. Горло барыни перехватило от благодарности, и она только смогла сказать, что воспользуется ими в самом крайнем случае.

Всю ночь вспоминала барыня все, что было связано с Деревенщиками, свое счастливое детство и юность, проведенное в этом месте. Эта деревня была ее родиной, там было имение, принадлежащее еще ее деду и отцу. Отец Натали – Алексей Георгиевич, умер рано, еще молодым, мать отправилась следом за ним, когда ей было еще восемь лет, и ее воспитанием занимался дед – Георгий Иванович.

Когда барыня вспоминала его, на ум сразу приходил старик Болконский в исполнении великого актера Анатолия Кторова из фильма, который ей так понравился. Был он такой же высокий, сухопарый, сдержанный, требовательный, но безумно любивший свою внучку. Умер он спустя полгода после замужества Натали, свято уверенный в ее счастье.

Он служил при дворе еще при Елизавете Петровне, дочери Петра I, о которой много рассказывал. Дед участвовал в Семилетней войне, был ранен в битве при Гросс-Егерсдорфе, вышел в отставку и поселился в своем имении в Деревенщиках.

Усадьба, насколько помнила женщина, была гораздо больше Васино, с многочисленными хозяйственными постройками и флигелями. Все дворовые служили там давно, еще со времен деда. Будет интересно посмотреть, кто из них еще жив, и привлечь их к работе в имении.

На территории Деревенщиков был винокуренный[9]заводик и горшечное производство. Со спиртного дед и получал самый большой свой доход – производство вина всегда приносило неплохие средства. Сама деревня Деревенщики была небольшой, имела восемь дворов, в которых проживали двадцать один человек мужского пола и двадцать пять женщин.

Но постепенно дед старел, сил следить за хозяйством уже было недостаточно, и доход стал потихоньку уменьшаться. Когда муж проигрался, и надо было срочно выручать деньги, усадьба была продана гораздо ниже своей цены. Натали в этом ничего не понимала тогда, в дела не вникала. Теперь ей предстояло во всем разбираться очень плотно.

Деревенщики находились в стороне от старой Смоленской дороги, в пролеске. Никакой речки рядом с деревней не было, жители пользовались колодезной водой. Крестьянское население там было белорусским, и они называли свою деревню на белорусский манер – Деревеньчики. Натали так любила в детстве слушать их мягкий говор, отличающийся от великорусского. Перед каждым словом они произносят «ти», а букву «л» в конце слова заменяют на «в», отчего вместо «видел» или «ходил» у них получается