— Жанна, — после долгого молчания заговорил Вацлав, — я знаю, что ты беспокоишься за подругу. Но это ее жизнь, и решать ей.

— Да? — вскинулась я. — А если бы это был близкий тебе человек, ты тоже стоял бы в стороне и молча наблюдал, как он совершает самый роковой шаг в своей жизни?

— Ирвинг — не чужой мне человек, — строго заметил Вацлав. — Я знаю его четыре года. А увидел, как он улыбается, впервые. Поверь мне, Жанна, он заслужил это счастье. И в этом деле я целиком на его стороне. Твоя подруга будет с ним счастлива, даже не сомневайся. Он ради нее горы свернет.

Я едва не зарычала от злости. И только телефонный звонок спас Вацлава от скандала.

— Жанна, я уже на месте, — бодро отрапортовал Аристарх. — Вы скоро?

Машина как раз свернула во двор дома.

— Мы уже здесь. Будем через минутку.

Заглушив мотор, Вацлав остро взглянул на меня:

— Готова к разговору? Учти, твоему деду все это очень не понравится.

Я начала свой рассказ с того, что опять могу видеть духов, и поведала о призраках пражского подземелья. Аристарх был потрясен, а Вацлав озвучил свою версию, что вновь проявившиеся у меня способности к видениям могут быть следствием ментального допроса и вмешательства в подсознание.

Пока он говорил, я пребывала в полном смятении. Я совершенно упустила из виду тот факт, что Вацлав, вместе с Андреем проводивший мой ментальный допрос, знает обо мне такие сокровенные подробности, какие я даже родной матери не доверяла. После того, как мы начали встречаться, я об этом и не вспоминала. И что же получается, ему открыты все мои секреты и тайны? Впрочем, какая разница, что Вацлав знает, что в детстве я страшно испугалась дворовой собаки, что для него не секрет, каким был мой первый поцелуй, и что ему ведомо, что было у меня на сердце, когда погиб Глеб. После всего этого он поехал со мной в Прагу, согревал меня в своих объятиях после купания в зимней Влтаве, читал Маяковского, когда мы шли по Бродвею. Значит, для него это не помеха. А я не стану напоминать ему о допросе, потому что знаю: для него это было так же тяжело, как и для меня. К чему ворошить прошлое? Настоящее-то мы пишем вместе. Это главное.

— Возможно, тут есть и другая причина, — задумчиво заметил Аристарх, выслушав версию Гончего.

Мы с Вацлавом вопросительно взглянули на него.

— Кровь Жана и Слеза Милосердия, — после томительной паузы сообщил он и поднял на меня взгляд. — Кровь Жана наделила тебя огромной физической силой. Серебряная Слеза, пока ты ее носила, контролировала эту силу.

— Но Слезы больше нет, — возразила я.

Парижские старейшины забрали ее у меня, когда я была под следствием. После моего оправдания Андрей принес ее в аэропорт, хотел вернуть мне, но во время драки с Вацлавом она потерялась.

— В том-то и дело, — угрюмо сказал Аристарх. — Слезы нет, а сила, которой тебя наделил Жан, осталась.

— Я контролирую себя, — поспешно ответила я. — Я полностью собой владею.

Аристарх шумно вздохнул.

— Слышала о законе равновесия? Каждому вампиру дается поровну физической силы и силы духа. Те, кто стремится стать непобедимыми физически, по мере обретения новых навыков тела, теряют способности к психическому воздействию. И наоборот. Самые сильные гипнотизеры и телепаты среди нас — самые физически слабые среди вампиров. Лана тебе разве ничего не объясняла?

Светлана была вампиршей, которая посвящала меня в тонкости жизни в Клубе вампиров.

— Лана, если ты позабыл, действовала по указке вашего же Совета старейшин и старательно вводила меня в заблуждение относительно способностей вампиров вообще и моих способностей в частности. — Я не удержалась от обвиняющего тона. — Так что говори напрямик, при чем здесь я?

— Когда у тебя еще не было Слезы Милосердия, ты пользовалась своей физической силой, — терпеливо объяснил Аристарх. — Потом силу контролировала Слеза. Оставшись без нее, ты начала сдерживать силу сама. И вот последствия. Силу нельзя запереть, она все равно найдет выход. И она его нашла. Ты перестала пользоваться физической силой и обрела особые способности духа.

— Почему ты не говорил мне об этом раньше? — растерянно спросила я. — Вы со старейшинами поначалу считали меня потенциальной маньячкой, готовой в любой момент растерзать людей…

Кажется, я начинала понимать.

— Вы даже не рассматривали тот вариант, что я смогу обуздать эту силу и направить ее по пути разума! — осуждающе воскликнула я, наступая на Аристарха. — А ты не верил в меня даже потом! Ты вытащил Слезу Милосердия из огня, руки не пожалел. — Лицо Аристарха еле уловимо дрогнуло, но я продолжила обвинять его, срываясь на крик: — Ты не верил в то, что я смогу справиться сама, что смогу себя контролировать!

Я внезапно осеклась. Глупо обвинять Аристарха в том, что он не верил в мою выдержку, и при этом вести себя как настоящая истеричка. Спокойствие, только спокойствие. Любимый герой сказки плохого не посоветует. Хотя сомневаюсь, чтобы Карлсону приходилось сталкиваться с тем же, что и мне. Про вампиров сказок не пишут. Про них снимают ужастики.

— Прости меня, — тихо сказал Аристарх.

— Нет, это ты меня прости, — глухо откликнулась я. — Я погорячилась.

— Это точно. — Аристарх коротко усмехнулся и приобнял меня.

— Я благодарна тебе за все, что ты для меня сделал, — прошептала я в его плечо.

— Я сделаю для тебя все, что в моих силах, — пообещал он, по-отечески целуя меня в висок.

Вацлав коротко кашлянул, и я, отстранившись, пристально взглянула на него.

— А ты? Почему все время молчал ты?! Почему ты ничего не сказал мне о законе равновесия?

Вацлав выглядел настолько обескураженным, что я все поняла без слов. Гончий до сих пор переживал из-за моего ментального допроса, в котором принимал участие. Он даже не рассматривал других версий происходящего со мной. Просто убедил себя в том, что все мои беды — по его вине.

— Подумать только — видеть духов и призраков! — проговорил Аристарх, не иначе как для того, чтобы разрядить обстановку. — Обычно вампирам по силам только гипноз и телепатия. Говорить с призраками — это привилегия магов.

— Это ты еще не все знаешь, — угрюмо заметила я и покаялась в том, как отличилась на вечеринке у Пандоры.

— Жанна, — полуобморочным тоном сказал Аристарх, когда я закончила, — признайся: ты меня разыгрываешь.

Я виновато опустила глаза. Я бы и рада, да какие уж тут розыгрыши.

Аристарх застонал сквозь зубы:

— Но этого просто не может быть! Это только легенда!

— Уж извини, что так тебя расстроила, — угрюмо выдавила я.

— Ты представляешь себе последствия? — Аристарх порывисто вскочил с дивана и принялся мерить шагами гостиную, напугав Маркизу, которая забилась под стул и оттуда немигающим желтым взглядом следила за нервным гостем. — Вацлав, ты ей что-нибудь объяснил?