– Останови его! – Джил внезапно возникает прямо передо мной. – Ари, пусть не садится, он послушает тебя, скажи ему.

Она цепляется за мои руки, а я оторопело ахаю. Он послушает меня?

Да, конечно, но только если я воспользуюсь своим даром.

– Джил, иди к Хэйдану, я разберусь.

Я прорываюсь вперед, отталкивая любопытных, и едва не падаю на Мэтта, когда он распахивает дверцу пикапа.

– Эй! – Мой голос звенит металлом. Хватаю парня за локоть и тяну на себя. – Какого черта ты делаешь?

Мэтт пронзает меня таким взглядом, что купание в ледяной воде кажется мне приятным времяпрепровождением.

– Что ты творишь?

– Не мешай мне.

– Это мое любимое занятие, Мэтт.

– Ари, отойди.

Он собирается сесть в салон, но я намертво вцепляюсь в его запястье пальцами.

– Эй, ты же знаешь, что глупо со мной спорить.

– Ты этого не сделаешь. Ты знаешь, что тогда мы перестанем общаться.

– Я сделаю. А потом заставляю позабыть об этом.

Парень кивает, будто обдумывает мои слова, а затем так громко хлопает дверью, что в голове у меня взрываются тысячи искр!

– Все проблемы из-за тебя, – рычит Мэтт. – Ты вечно лезешь не в свое дело.

– Чего ты на меня орешь? Хочешь, чтобы я…

– …прекратила диктовать мне, что делать. Это. Моя. Жизнь.

– Боже, ты несешь невероятный бред.

– Почему бред? – Он прищуривает глаза. – Потому, что требую оставить меня в покое?

– Это ты приехал сюда, Мэтт. Я вас не звала.

– Отлично. Нашла лазейку.

– Черт возьми, я не понимаю, о чем ты! Слушай, я просто не хочу, чтобы ты садился за руль. Хорошо? И не будем кричать, люди смотрят.

– Заставишь их забыть, ты умеешь.

– Прекрати.

– Почему ты ушла? Объясни. Ты видела нас? – Вдруг спрашивает Мэтт и отворачивается. У меня в горле застревает колючий ком.

– При чем тут это?

– Хочу понять, ради чего схожу с ума, почему рискую. – Мы встречаемся взглядами, и дышать мне становится трудно. – Я хочу понять, что мной движет, когда я ищу твою рыжую макушку в толпе. Или когда хочу защитить тебя. Что мной движет?

– Ты можешь уйти. Я не держу тебя, Мэтт.

– Могу уйти? Нет. У меня нет вариантов. Думаешь, я оставлю брата? Оставлю тебя? Как ты себе это представляешь? Я вас не брошу.

– Тебе страшно, но…

– Мне не страшно. Я злюсь.

– Но почему?

– Потому что жизнь только вошла в колею, Ари. – Он прожигает меня взглядом сапфировых глаз, а я виновато отворачиваюсь, стиснув зубы. – Я только привел в порядок мысли, только смирился с тем, что мамы больше нет, что она умерла, и я должен учиться, должен думать о будущем. А теперь в этом нет смысла. Опять! И все из-за тебя. Я должен следить за двумя детьми, которые никогда меня не слушают, – он наклоняется и тихо шепчет. – Должен перестать общаться со своей девушкой, потому что она – дочь сумасшедшего пастора. Но я не хочу. Не хочу обманывать родителей. Бегать по городку в поисках решений, до которых тебе нет никакого дела. Ты спокойно уходишь, споришь, сопротивляешься и при этом еще пытаешься контролировать меня и мою жизнь. Но ты не имеешь права! Хоть что-то должно остаться мне.

Мне хочется кричать, что он ошибается, что я ни при чем! Но вдруг во мне что-то ломается, и я смотрю на него с такой усталостью, будто бы осознание потребовало много сил.

– Знаю.

– Знаешь? – удивленно переспрашивает он.

– Да. Мэтт, я все понимаю. Пожалуйста, не садись за руль. – Я невольно прикасаюсь к его плечу. Он смотрит на мою руку, а потом вновь в мои глаза и безвольно опускает плечи. – Твоя мама никуда не уходила, Мэтт. Она присматривает за тобой. Не делай того, о чем пожалеешь. О чем она потом пожалеет.

Я опускаю руку, и мне кажется, что Мэтт хочет перехватить ее, но он замирает. Я ухожу, спиной чувствуя его взгляд. Пожалуй, мы отлично сотрясли воздух.

Наверное, этого стоило ожидать. Никто бы не смог спокойно реагировать на кучу свалившихся с неба проблем, тем более, когда они тебя толком-то и не касаются.

Джил вошла в жизнь Мэтта вовремя, а я, кажется, появилась в самый неподходящий момент.

Хэрри останавливает меня, когда я прохожу мимо.

– Что это было? Вы чего, Ари?

– Слушай, я думаю, нам на время стоит прекратить общаться. Честно.

– Что? – Хэйдан изумленно пожимает плечами. – Ты с ума сошла?

– Нет. Вы не должны участвовать в этом безумии.

– Поздно, мы уже участвуем, Ари! Хорошо, Мэтт сорвался, но он опомнится, а я так и вовсе не сорвусь. Мне ты можешь довериться.

Парень хлопает густыми ресницами, в его очках прыгают желтые языки пламени.

– Пока, Хэрри, – я похлопываю его по плечу.

– Ари.

– Нет. – Гляжу ему прямо в глаза и отчеканиваю: – Возвращайся к Мэтту.

Парень пытается сопротивляться, но против воли отступает назад.

Я пробираюсь сквозь толпу зевак, которые шепчутся за моей спиной, как вдруг замечаю одиноко стоящую девушку и решительно подхожу к ней.

– Эй, машина есть?

– Да, но…

– Отвези меня. – И для приличия добавляю: – Пожалуйста.

Незнакомка послушно направляется к автомобилю.

Мэтт прав, я заигралась. Впутала в неприятности всех, да еще решила, будто это вполне нормально. Ведь в книгах всегда есть друзья, которые поддерживают и спасают. Мне тоже так захотелось. Тоже захотелось, чтобы кто-то был рядом.

В детстве, когда у меня что-то не получалось, я сразу звала папу. Он садился со мной рядом и спрашивал: «Ари, ты хочешь, чтобы я помог тебе или сделал все за тебя?»

Так и сейчас. Друзья нужны мне для того, чтобы поддержать в трудную минуту? Или чтобы оказаться тем самым щитом, что останавливает пули?

Я лежу, завернувшись в шерстяное одеяло, и смотрю в потолок.

Совсем недавно жизнь казалась мне вполне предсказуемой. Если у вас проблемы, вы сами в этом виноваты, верно? Но сейчас все совсем иначе.

Переворачиваюсь на бок. За окном тихо качаются тонкие ветки. Тени от них падают на мое лицо.

Моя мама была психологом, и я думала, что это ее призвание: вправлять мозги всем этим суицидальным подросткам с надуманными, смешными проблемами. Но, возможно, у нее не было выбора? Чем еще она могла заниматься, как не копанием в чужих жизнях? Не поймите меня превратно, но она так рьяно бежала от себя и своего прошлого, от своего дара, но все равно пришла к тому же знаменателю. Пусть не в Астерии. Пусть не с родными, но в Северной Дакоте в ней росли силы, которые она развивала, поддерживая пациентов, передавая им нужные эмоции. Она пыталась убежать от Дьявола. Но, как он сам и сказал, Дьявол – в каждом из нас. И бежать от него смешно. Ей казалось, она скрылась. Но теперь ее нет, что означает лишь одно – мы как на ладони у этих заигравшихся детей. Что Смерть, что Люцифер, что Мойра распоряжаются нашими жизнями, вертят ими как хотят. Мы ничего не можем поделать, варимся как идиоты в собственном соку, предаваясь мыслям и рассуждениям, разыскивая правильные варианты, выдирая на голове волосы, разбивая в кровь колени. Мы думаем, думаем, думаем, а в итоге ошибаемся, потому что от нас почти ничего не зависит. Я говорю «почти», потому что хочу оставить надежду. Хочу верить. Но я боюсь, что ошибаюсь. Как же мало от меня зависит: от моих сил и моего желания. Я могу всю ночь искать ответы, сетовать и жаловаться. Я могу даже найти выход! А завтра все к чертовой матери перевернется и свалится мне на башку.