Соломенный непокорный локон вывалился из общей прически и неудачно повис, закрывая глаза. Маша дунула на него, но он не поддался и по-прежнему висел, мешая смотреть. Что ж, молодец: рука автоматически не спешит убирать, иначе бы пришлось отнять палец от курка. Интересно, ружьё заряжено или просто попугать вынесла? Своим усиленным птичьим зрением я смог усмотреть, что бойки взведены. В таком случае, может и заряжено, ведь северные девчонки сызмальства знакомы с папиным охотничьим инвентарем и могут стрелять не хуже заправских промысловиков. Правда, не все, но многие.

Я уже давно услышал приближающийся шум какого-то автомобиля, но не придал этому значения. Мало ли кто может кататься по деревне. Но теперь шум стал более отчетливым. Машина остановилась где-то рядом. Громко и неожиданно посреди этой напряженной сцены залаяла собака. Девушка машинально обернулась на лай и также машинально поправила прическу, здесь она уже ничего не могла с собой сделать. Я вместе с Шустрым отреагировали мгновенно. Шустрый мягким рывком хищника метнулся вперед, в один прыжок преодолев разделяющее их расстояние. Не успев коснуться земли, он одной рукой перехватил приклад. В следующую секунду он уже держал ружье, продолжая весело ухмыляться. А Маша растерянная и потерянная стояла напротив, понимая, что сейчас произойдет что-то ужасное.

Шурка не обращал внимания на собаку. Он отработанным движением переломил стволы. Убедившись, что патроны действительно на месте, вернул стволы в боевое положение и направил мушку на клетку. Но меня там уже не было. Мне хватило этого десятка секунд, чтобы открыть нехитрую защелку, выбраться наружу и сделать несколько быстрых шагов, необходимых для взлета. Я рисковал: если взлететь не получится, то шансов выжить практически не останется. Что будет потом с семьей уже не будет играть для меня никакой роли. Но если дело выгорит…

И мне удалось! Правда, разбегаться пришлось дольше обычного. Земля осталась внизу, и я начал быстро набирать высоту. Мой план был такой: взлететь, совершить один круг громко гогоча, тем самым давая Афродите и гусятам понять, что нужно следовать за мной. Я не надеялся на их природную сообразительность, но хотя бы повторить уже сделанное главой семейства они должны быть способны. Шурка искал меня глазами. Еще пару секунд и он меня увидит. Пусть хоть кто-то выживет. Бегите же! И я громко крикнул. Но Афродита не появилась. Видимо сильно была перепугана и не могла сделать ни шагу к своему спасению. Ей нужен был какой-то толчок. И этим толчком послужил выстрел. Шурка в одночасье отреагировал на мой гогот и навскидку выстрелил. Мне повезло: заряд прошел рядом, я кожей ощутил дуновение пролетевшей со свистом дроби. Впрочем, я этого ожидал и как мог менял траекторию, чтобы ему было сложнее прицелиться. Но скоро последует еще один выстрел.

Афродита с гоготом рванулась на свободу, увлекая за собой своих отпрысков. Затяжной разбег и вот они уже начинают набор высоты, пролетая над забором, который сверху теперь мне казался не таким уж и высоким.

А Шурка боролся с подскочившей к нему Машей, вырывая ружье. Девушка молодец, оказалась очень даже смелой. Но увы. Куда ей тягаться с Шустрым! Он оттолкнул ее достаточно сильно, так, что она упала на землю. Теперь у моего врага освободились руки и появился второй шанс.

Я специально пошел на второй круг, чтобы Шурка не вздумал стрелять по моей семье. В этот самый миг я понимал: враг не промахнется. А Шурка не спешил. Он не хотел промахнуться дважды.

Секунда. Вторая. Вспышка! Но за какое-то неуловимое мгновение, за сотую долю секунды чья-то быстрая тень метнулась к Шустрому и ударила по руке. Второй заряд тоже прошел мимо. Мне уже ничего не грозило, а семья улетала в неизвестном для них направлении, нужно догонять. Афродите придется очень тяжело с неокрепшими и пока еще бестолковыми детишками. Поэтому я решил как можно скорее их нагнать.

Обернувшись напоследок, я на миг обомлел. Что-то до боли знакомое показалось мне в том, кого я увидел рядом с Шуркой. Что-то давнее, из прошлой жизни. Дело было в том человеке, который помешал Шурке прицелиться. Он стоял и махал мне рукой, то ли призывая вернуться, то ли наоборот, провожая. Впереди я услышал тревожный зов Афродиты и, не мешкая, полетел за своей семьей.

***

Подъезжая к дому Михалыча, Борьку охватило необъяснимое волнение. Почему-то ему захотелось поехать быстрее, будто вот-вот должно произойти что-то важное.

"Нервы", – пришло первое на ум. На этот раз Пеликен остался в кармане. Борька задергался на лавочке.

– Ты чего? – спросил Михалыч, увидев его волнение.

– Да не, всё нормально, – ответил Борька, но решил, что сейчас не самый лучший момент, чтобы скромничать и добавил: – Семен… Эмм… Михалыч, может быть поедем побыстрее?

Михалыч окинул Борьку внимательным взглядом и, ни слова не спрашивая, крикнул водителю:

– Поднажми-ка!

– С чего бы? – буркнул в ответ недовольный водитель. – Пописать захотел? – но скорость прибавил.

Раздался выстрел. Все переглянулись. С лица водителя исчезла ухмылка, и он поднажал на педаль газа. УАЗик лихо остановился напротив дома Михалыча.

За забором лаяла собака. Калитка была открыта. Боря, последние метры в нетерпении готовый выпрыгнуть из машины и бежать впереди нее, уже мчался к калитке. Кричала какая-то девушка, судя по всему, та самая Маша, сестра Михалыча. Борька устремился на шум. Забежав за угол дома, он неожиданно для себя увидел Шурку, сосредоточенно целившегося куда-то в небо. Борька на миг остановился, проследил, в кого метит Шурка: вокруг дома кружил гусь гуменник. Борькой чуть ли не впервые в жизни овладела злоба. Мешкать дольше было нельзя. Впрочем, у Борьки уже не осталось никаких сомнений насчет дальнейших действий, он знал, что нужно делать. Прыгнув вперед, не хуже тигра, Боря одним быстрым движением схватил Шустрого за руку, держащую цевьё, и резко дернул вверх. Снова прозвучал выстрел.

– Ты что творишь, щенок? – крикнул Шурка, зыркнув злыми глазами на, к удивлению, абсолютно спокойного Борьку. – Куда ты руки свои су…

Он не договорил. Борька следующим движением сильно ударил кулаком куда-то в лицо Шустрого. Шустрый осел. А Борька, поморщившись, словно от надоедливой мухи, уже отвернулся и во все глаза с надеждой махал улетающему гуменнику, привлекая внимание. Он надеялся на какое-то чудо.

Но чуда не произошло. Гусь, завершив круг, улетел. А Борька еще некоторое время смотрел в пустое небо.

"Васька не мог не заметить и не узнать, – размышлял он. – Скорее всего, это был другой гусь, не Васька. С такого расстояния любая птица не то, что человеческое лицо, червяка среди листвы опознает." Тем не менее