— Конечно, Лиззи, — сказал он, — давай, давай поклянёмся. Я сам тебе то же самое хотел предложить!

Лиззи дрожала от волнения. Она вцепилась в Джо крепче, чем цеплялась за него, когда висела между морем и бортом, и прошептала срывающимся голосом:

— У меня никогда не было таких же хороших друзей, как ты. Ты мне даже не друг, ты мне брат, а братьев у меня нет и никогда не было. Я хочу остаться с тобой, что бы ни случилось! А потом, когда мы оба будем уже совсем взрослые и самостоятельные… когда я буду совсем взрослой и самостоятельной, — поправила она себя, — мы вместе пойдём путешествовать по морям, и будем сходить в разных портах, и знакомиться с новыми людьми: чем страннее, — тем лучше, — и потом найдём какой-нибудь старинный клад, разбогатеем и будем жить в большом доме с видом на море, как брат с сестрой, и напишем книгу, чтобы все знали, что вот когда-то жили на свете вот такие Джо и Лиззи, лучшие друзья.

Джо мелко кивнул. Дыхание у него прерывалось.

— Я то же самое, — пробормотал он, — то же самое сказать хотел, но я так красиво говорить не умею… мы с тобой можем стать совсем как брат и сестра, как брат и сестра по крови…

Глаза Лиззи загорелись.

— И как мы это сделаем?

Дрожащей рукой Джо полез в карман. Пальцы его совсем не слушались, поэтому немало времени ему пришлось потратить, прежде чем из глубокого кармана он вытащил складной ножик. Лиззи ахнула и инстинктивно посторонилась, но тут же сглотнула и решительно придвинулась к Джо опять.

— Это самый настоящий нож? — спросила она шёпотом. Голос её то становился совсем тоненьким, как треск бьющегося стекла, то опускался до глубоких, грохочущих нот.

Джо раскрыл нож, и лезвие блеснуло мутным серым блеском. Глаза Лиззи расширились.

— Самый настоящий. Ты боли очень боишься?

Лиззи зажмурилась и отважно помотала головой.

— Нет, — сказала она, — совсем не боюсь.

Джо глубоко вздохнул и, засучив рукав, занёс ножик над ладонью. Лиззи, как завороженная, глядела на него широко распахнутыми остекленевшими глазами и не говорила ни слова. Ленивый ветер неспешно трепал ей волосы.

— А ты точно готова побрататься со мной? — Джо устремил на неё испытующий взгляд. — Это не такая вещь, которую можно оторвать да выбросить. Если мы с тобой поссоримся, или если нас с тобой вдруг что-то ужасное разлучит, или если один из нас попадёт в беду — ну, словом, что ни случилось бы, мы всё равно останемся братом и сестрой. От этого не откажешься, если надоест.

Лиззи размашисто кивнула.

— Ты мне никогда не надоешь, Джо, — сказала она и аккуратно взяла его руку, державшую нож, в свои ладони. — У меня никогда-никогда не было брата. Я очень хочу, чтобы он у меня появился. Не сомневайся! Я своё слово держу. Я не богачка из первого класса, — она улыбнулась краешком губ, — и не стану отказываться от того, что пообещала.

Джо вздохнул, приготавливаясь, и промолвил:

— Что ж, тогда…

Он не договорил — а сразу прижал лезвие к ладони и быстро, решительно провёл им вниз — к основанию. Острая боль тут же стянула его кожу, казалось, на ладони разверзлись врата, впускающие нечеловеческий холод. Джо искоса поглядел на свою руку. Царапина была глубокая, с ровными краями, и кровь уже стремительно вытекала из неё, окрашивала все многочисленные линии, складки на коже, как будто проявляя таинственный рисунок. Джо перевёл взгляд на Лиззи. Она сидела напротив, смиренно подобрав к груди колени, и её стеклянные глаза пристально смотрели на глубокую царапину у Джо на ладони.

— Давай, — пробормотала она, словно в трансе, и подала Джо руку.

Джо аккуратно принял её крошечную ладошку в свои. Кожа у Лиззи была красной и ободранной после всех путешествий по канату, и Джо понял, что не может провести ножом по этой исстрадавшейся руке.

— Ты… — пробормотал он, — тебе… тебе будет больно… ты и так… слушай, я дел наворотил, конечно…

Лиззи пожала плечами и гулко сглотнула. Из-за того, что глаза её оставались такими же невыразительными, стеклянными, как у рыбы, казалось, будто она находится где-то за пределами этого мира. Спокойным и отточенным движением, словно такое ей приходилось делать уже не раз, Лиззи вынула нож из ослабевших пальцев Джо и примерилась к своей ладони.

— Осторожно! — воскликнул он. — Не режь слишком глубоко — повредишь руку!

— Я знаю, — отстранённо сказала Лиззи и прижала окровавленное лезвие к коже.

В следующую секунду она зажмурилась, а ещё через секунду — ударила ножом по ладони, и кровь капнула на палубу. Лиззи зажмурилась ещё крепче и зашипела, словно рассерженная кошка. Джо тут же растёр капли крови по палубе носком ботинка. Лиззи выронила нож. Свободной рукой она держалась за запястье пострадавшей и покачивалась взад-вперёд, будто неторопливый маятник, и её напряжённые бледные губы дрожали.

— Как ты? — обеспокоенно спросил Джо. — С тобой точно всё хорошо?

— Всё… хорошо, — проскрипела Лиззи и подняла окровавленную ладонь. Красные ручейки стекали к её запястью, словно прокладывая себе удобное русло. — Давай… что там дальше?..

Джо поднял свою изувеченную руку, схватил Лиззи за плечо и привлёк к себе. Они стукнулись лбами так, что искры посыпались из глаз, и крепко переплели пальцы, чтобы одна царапина соприкоснулась с другой, и кровь их смешалась. Джо поймал взгляд Лиззи: он был отстранённый, блуждающий. Казалось, Лиззи смотрит не на него, а сквозь него, словно он был призраком, что существовал лишь в её воображении.

— Я обещаю, — сказал Джо, — что буду тебе как брат, от этого мига и до самой моей смерти. Обещаю, что я никогда не сделаю тебе ничего дурного, Лиззи.

Она возвела на Джо мерцающий взгляд. Её пальцы судорожно дёрнулись и с небывалой силой стиснули его руку.

— И я, — прохрипела она, — и я обещаю, что я буду тебе как сестра, от этого мига и до самой моей смерти. Обещаю, что никогда не сделаю тебе ничего дурного, Джо.

Джо накрыл её ладонь своей, здоровой, и склонил голову ниже. Лиззи не отрывала от него таинственного взгляда, полного звёзд и интереса, и Джо шептал еле повинующимися губами:

— Обещаю… обещаю… обещаю.

Глава 14. Недоброе условие

Ранним утром двенадцатого апреля тысяча девятьсот двенадцатого года мистер Флэнаган решил, что пришло время по душам и обстоятельно побеседовать с Мэри.

Мэри Джейн Джеймс была образцовой прислугой и золотые правила людей своего положения знала назубок.