Вздрогнув, Ханна отодвинула занавеску на окошке кареты. Туман сгущался, а уличные фонари в этой части города были редки.

– Дэвид, а что мы будем делать?

– Вы, – он сурово посмотрел на Ханну, – пойдете со мной. Маркус снесет мне голову за то, что я привез вас сюда. Поэтому не усугубляйте мое положение и берегите себя. Помните, что Дэвид – это он. Называйте меня Эксетером или вообще никак. Вы якобы рассержены на него за то, что он повел себя как дурак и подверг опасности вашу дочь. – Дэвид поморщился. – Не болтайте много и не смотрите на меня дольше, чем это необходимо. Когда вы смотрите на Маркуса, все видят, как вы его любите.

Ханна покраснела.

– Хорошо. Я постараюсь.

Он бросил на нее взгляд через плечо и снова отвернулся.

– У вас все получится. Поверьте.

Ханна нервно поежилась. Оставалось еще одно, что сильно ее тревожило, причем справиться с этой тревогой она не могла.

– Что, если они поймут: он – не вы, а вы – не он? Как тогда быть Маркусу?

Дэвид усмехнулся.

– Я не могу отвечать за брата. Однако, если ему хватит ума, он будет изображать своего никчемного, вечно полупьяного братца, который только и ждет, что вмешается богатый и могущественный герцог и в очередной раз спасет его шкуру.

Ханну передернуло, а карета тем временем остановилась. Дэвид опустил занавеску.

– И это будет справедливо – он столько раз меня спасал! Вы готовы?

Ханна кивнула. Дэвид толкнул дверцу кареты.

Маркус разыскал обидчиков брата без особого труда. Две огромные тени обрушились на него в ту же минуту, как он ступил на землю, выходя из наемного экипажа.

Громко возмущаясь, снося тычки и понукания, он позволил налетчикам увести себя в узкий переулок, который, петляя между мрачного вида складами, привел их к ветхому зданию у самой кромки воды. Доски причала стонали и скрипели под ногами, и до слуха герцога донесся тихий плеск волн, бьющихся о сваи.

Старый дом начальника порта, догадался Маркус. Он едва не споткнулся о порог, когда его втолкнули в дом и к нему подскочила еще пара дюжих молодцев. Герцога усадили на стул и связали. Из дыры в крыше сочилась вода, холодные капли падали ему за шиворот, веревки резали запястья.

Пока Эксетер сидел и для видимости возмущался, вошел невысокий крепыш с копной светлых волос, огромным красным носом и жестокой ухмылкой на перекошенных губах. Этот пятый молча уселся напротив Маркуса. Наверняка это Рурк. Его подручные угрожающе поигрывали мускулами.

– Почему не сделал то, что тебе было велено? – презрительно бросил один из них.

Маркус скорчил гримасу.

– Ну как тебе сказать… Решил воспользоваться гостеприимством брата. У него отличный запас виски, знаете ли.

Один бандит ударил его сзади по голове, другие разразились грубым смехом.

– Что ж. Теперь, когда твоя бутылка пуста, надеюсь, ты примешь лекарство как мужчина!

От затрещины звенело в ушах, но Маркус притворно вздохнул, как будто представление наскучило ему до чертиков.

– Хорошо. Я знаю, вам очень нужны деньги, однако, должен заметить, это низость – воровать ради них ребенка! Но что сделано, то сделано. Поэтому, может быть, сразу назовете цену? Мой разлюбезный братец заплатит, не сомневайтесь.

Бандиты вдруг разом притихли, а Рурк наклонился ближе к Эксетеру.

– Ребенок? – подозрительно спросил он.

Маркус кивнул.

– Герцог отвалит за девчонку кучу денег. Это ведь дочь его жены, ну и все такое.

Рурк бросил косой взгляд на своих подельников – они тут же исчезли, хотя Маркус не сомневался: остались дожидаться за дверью.

– Так герцог хочет вернуть девчонку, верно? – проворчал Рурк. – А тебя?

Маркус скорчил презрительную мину.

– Верните ее. Она вопит и визжит, ни минуты не сидит спокойно. Превратила в ад жизнь бедняги Эксетера. Даже не понимаю, почему он так жаждет заполучить ее обратно? Должно быть, чтобы осчастливить ее светлость.

– Нет, – криво ухмыльнулся Рурк. – Сколько он заплатит, чтобы вернуть тебя?

Маркус притворно задумался.

– Два шиллинга.

Ухмылка Рурка стала шире. И от этой жуткой ухмылки по спине герцога позли мурашки.

– Ты стоишь побольше. Однако поглядим. – Он вдруг вскочил. – Ладно! Ребенка вернем, когда придет время. Остается решить, что делать с тобой.

Вздохнув, Маркус дернулся.

– Знаешь, ты бы разрезал веревки. И мы с тобой заключим сделку. Только ты и я.

Рурк уставился на него своими пустыми черными глазами.

– Не сейчас. – Снова кривая ухмылка.

Маркус лихорадочно размышлял. Ему отчаянно хотелось выяснить, где Молли, но он не решался больше говорить о девочке. Рурк не спешил от него избавиться, не выдвигал требований. Похоже он чего-то ждал. Чего? Или кого?

Эксетер еще раз прокрутил в голове слова Дэвида. Шайка фальшивомонетчиков действовала в портновской мастерской, где шили себе одежду джентльмены. Поддельные банкноты распространялись в высшем свете. Горничная-шпионка в его собственном доме… Что все это значит? Зачем они похитили Молли?

Что-то подсказывало Маркусу, что истинной мишенью для бандитов был он сам. Все думали, что Дэвид никогда раньше не видел Молли. Следовательно, она ничего для него не значит. Если эти люди хотят держать его брата на крючке, логичнее было бы выбрать Розалинду или Селию.

Итак, им нужен именно он, Маркус. Вот только для чего? Герцог заговорил про деньги, но Рурк и ухом не повел. Им нужно то, что искала Лили в его кабинете? Наверное, следовало положиться на чутье Ханны, когда она предлагала вызвать девицу и хорошенько расспросить.

Значит, они ждут. Маркус думал о Ханне, о том, какие страшные минуты она сейчас переживает. Надо надеяться, что Розалинда уговорила ее принять что-нибудь успокоительное, чтобы бедняжка смогла заснуть. В случае счастливого исхода его вылазки Молли окажется дома к тому времени, когда она проснется. А если уж совсем повезет, он сам вернется домой, чтобы разбудить жену хорошей новостью.

Прошло немного времени, и дверь открылась. Один из негодяев, просунув голову в комнату, что-то тихо сказал Рурку, отчего брови у ирландца поползли вверх. Он утвердительно кивнул. Дверь закрылась и тут же открылась снова. Маркус поднял голову и, к своему изумлению, увидел… себя.

Всю жизнь Эксетер считал, что между ним и братом большая разница. Масса отличий, о которых ему твердили с раннего детства! Он – наследник, Дэвид – запасной игрок. Он – человек ответственный, Дэвид – паршивая овца. Ему надлежит присматривать за Дэвидом, а Дэвиду вполне допустимо попадать в беду. Но вот, полюбуйтесь, он сидит связанный в заброшенном доме, а Дэвид как ни в чем не бывало стоит и смотрит на его жену, которая опирается на его руку.