скрывает своих намерений. «Биорес», в свою очередь, обеспечил минимум необходимого. Ведь не с голыми руками придётся выживать. Есть оружие, средство передвижения, да и голова дана не только чтобы в неё жрать.

И пусть защищённость летуна, судя по старым «шрамам», оставляет желать большего, однако всё равно лучше, чем ничего. И если грамотно распорядиться доступным арсеналом, можно вполне успешно конкурировать с непредсказуемой погодой, клыками, когтями и так далее. Арсенал на арсенал, в общем. Дальше, как говорится, война план покажет. Тот же Кирилл Эдуардович вполне себе пример и живое подтверждение того, что не всё так плохо, как кажется на первый взгляд. Оказывается, и в таких суровых условиях можно выжить и даже полюбить этот не очень гостеприимный мир, дабы поселиться в нём навсегда.

Даю через Умника команду на открытие грузового отсека. Нужно же проверить и его оборудование, которого не сказать чтобы много, но всё, что есть, должно нормально функционировать. Снова выхожу в ангар: изнутри кабины прохода нет. Ага, большая цельная лючина уже открыта. Значит, гидравлика в норме. Интересно, что сама эта огромная крышка не только выполняет свои прямые функции, но заодно является погрузочным устройством. В открытом состоянии она находится в горизонтальном положении и снизу к ней крепится лебёдка на подвижных салазках. А максимально сдвинутые назад пилоны, к которым крепятся два задних двигателя, видимо, компенсируют смещение центра тяжести при открытой лючине и работе с грузом.

Беру дистанционный пульт и делаю несколько включений, проверяя работоспособность грузового устройства. Им вообще-то надо управлять из кабины, но дистанционный пульт тоже есть, видимо, на всякий пожарный случай. Проверила функционал – порядок. Барабан лебёдки с намотанным синтетическим тросом исправно вращается.

Продолжаю осмотр. Трюмное оборудование, похоже, вовсе новое. Изучила уровень гидравлической жидкости в баке. Судя по мерительной трубке, норма. Система шоковой заморозки вроде бы функционирует. Толком не узнаешь, пока не запустишь: морозить-то нечего. Тем не менее попробовала заморозить формовочный короб для брикетирования, тот успешно покрылся изморозью. Хладагент также в достаточном объёме. Ну что же, этого пока, наверное, хватит, а дальше видно будет.

Возвращаюсь в кабину. Уже втискиваясь в шлюзовую камеру, чувствую спиной чей-то взгляд. Оборачиваюсь. А это, оказывается, наш шеф Кирилл Эдуардович Демидов собственной персоной снизошёл и теперь изволит пялиться сквозь забрало шлема своего скафа. По нему, собственно, и опознала личность, в таком крутом прикиде он тут один щеголяет.

Вот пристал, аспид! Вчера сверлил, сегодня снова. Эдак дырку просмотрит во мне. Так и подмывает показать ему средний палец: типа хрен дождёшься, поживу, мол, ещё. Демонстративно поворачиваюсь к нему задом. Гляди, ежели делать больше нечего, а мне есть чем заняться, потому что далее по плану подготовки следует тестирование систем машины. Вспоминаю без подсказки Умника, что хотела с ним поговорить, но сделаю это позже. Время терпит. Занимаю ложемент пилота.

«Формирую нейронное соединение», – бухтит Умник.

В глазах резко темнеет. Откуда ни возьмись приходит страх. Видимо, сработали какие-то древние инстинкты, которые привыкли полагаться на собственное зрение, и когда оно пропадает вдруг…

«Соединение прошло успешно. Устойчиво контролирую вычислительные мощности навигационного компьютера и вспомогательного вычислительного процессора. Создаю симуляцию нейронного интерфейса управления…»

Зрение возвращается, но теперь я вижу всё иначе совсем. Вот оно, настоящее предназначение нейросети. Все остальные функции вторичны. Без симбионта слияние с машиной на уровне нейронных связей попросту невозможно. Мозг не в силах обработать и систематизировать поступающий поток информации, а симбионт как раз и является буфером, в задачу которого входит правильная адаптация и интерпретация входящего потока. Помните, как объясняла работу аналогичного интерфейса скафандра? Теперь помножьте всё это… ну хотя бы на сотню. И то, скорее всего, не поймёте всю ту эйфорию, которую довелось испытать мне.

Даже заранее зная, что подобное происходит абсолютно с любым пилотом, впервые подключившимся через нейросеть напрямую к машине, я всё равно испытала невероятно приятный шок. Но опять же повторюсь: так со всеми происходит. С кем-то больше, с кем-то меньше. Всё зависит от условий подготовки самого человека и собственно класса техники, к которой он впервые подключается. И пусть навигационный компьютер, по совместительству автопилот, имеет мало общего с настоящим искусственным интеллектом, предназначенным для работы в тандеме с живым пилотом, тем не менее гамма новых ощущений просто захлестнула.

Я даже растерялась от внезапно обрушившегося на меня шквала образов и разнообразной информации. Первые десять минут вообще не могла сообразить, что зачем и почём. Мой мозг словно взорвался. Однако по прошествии некоторого времени поступающие потоки более или менее упорядочились и в какой-то момент оформились в понятные образы и ощущения.

Поступающая от реактора базы в бортовой накопитель энергия ощущалась некой ноткой сытости. Видимо, при расходовании по аналогии сменится на противоположный знак. При этом голод телесный и голод энергетический перепутать нельзя, то есть пилот понимает, когда проголодался сам, а когда пора произвести подзарядку энергетических ячеек накопительного контура. Четыре импеллерных движителя ощущались как руки… Впрочем, нет, вру, не так немного. Скорее как некие абстрактные крылья. А ноги ощущались чем-то похожим на птичий хвостовой стабилизатор.

Поначалу запуталась с непривычки, но чуть позже поняла, что конструктор, кем бы он ни был, при проектировании летательного аппарата, или скорее даже при адаптации его органов управления для будущего пилота, своё дело точно знал. Потому что буквально на каких-то инстинктах пришло понимание, что и как. Просто в какой-то момент поняла, что вполне себе уверенно управляю четырьмя двигательными установками, изменяя углы тангажа, рыскания и крена. Пока только в тестовом режиме, но всё равно…

– Кру-у-уть!!! – непроизвольно озвучиваю свой восторг.

Кроме всего прочего, прекрасно ощущаются горизонт и центр тяжести летательного аппарата; без особого усилия, как-то даже само собой, успеваю отслеживать множество другой информации, поступающей практически непрерывно. В том числе и информацию с наружных камер наблюдения. Видела буквально на триста шестьдесят градусов, во всех плоскостях и диапазонах. Инстинктивно откуда-то знала, как запустить эхо- или радиолокацию, анализатор тепловых излучений, детектор измерения радиации, направления магнитных полей планеты, а также почти бесконечное множество других источников информации.

В том числе упрощённую версию боевого интерфейса, где концентрические круги разных цветов показывали максимально эффективные дистанции ведения огня бортового вооружения. Было тут и такое, слишком избыточное для охоты на промысловую дичь и недостаточно убойное против по-настоящему опасных монстров. Оно, в принципе, предназначается скорее для защиты от других людей, нежели от обитающих на планете чудовищ. Но при нужде какую-то животную мелочь вполне способно быстро образумить и научить держаться подальше.

Но всего удивительней было другое. Мне не приходилось думать, как