оказывать серьезное сопротивление, организовав антидудаевское движение. Был образован Временный совет и правительство. Начались внутричеченские вооруженные столкновения. В стороне не оставался и федеральный Центр, но действовал он беспомощно, грубо. «Добровольцы»-танкисты без сопровождения пехоты ввели танки в Грозный. Операция кончилась тем, что танки были сожжены на улицах чеченской столицы.

Встал вопрос о вводе федеральных сил. До сих пор гуляет много слухов о том, как решался этот вопрос в декабре 1994 года. Да, действительно, тогдашнему министру обороны П. С. Грачеву принадлежит залихватское заявление о возможности решить все проблемы в считаные часы силами одного десантного полка. Но я присутствовал в качестве члена Совета безопасности на заседании в тот момент, когда принималось решение, и могу засвидетельствовать, что Грачев во время обсуждения и особенно министр внутренних дел Ерин не проявляли никакого энтузиазма по поводу начала военных действий.

Кто был безоговорочно «за»? Не хочу называть их имен, тем более что одних уже нет, а другие далече. Выступили с сомнениями, не поддерживая решения о вводе войск, министр юстиции Ю. Х. Калмыков и, как он заявил в интервью «Комсомольской правде», Примаков.

Обсуждение было безалаберным. В основном дискутировались две темы: сколько дней нужно на подготовку — семь, десять или две недели — и кому руководить операцией — Грачеву или Ерину. По настоянию Грачева командующим-координатором был назначен он.

Во время заседания я попросил Ельцина на минуту выйти переговорить. Вышли в соседнюю комнату — приемную. Сказал:

— Нельзя вводить войска. Неизвестно, как потом их будем выводить. Во всяком случае, до начала военных действий, как мне представляется, следует направить к Дудаеву его бывшего командира маршала авиации Е. И. Шапошникова. Это будет полезно.

— Не волнуйтесь, — ответил Ельцин. — По-видимому, так и сделаем. Во всяком случае, я надеюсь на то, что все-таки не придется применять силу.

После этого состоялось голосование, и все без исключения подняли руки за военную операцию.

Но должен сказать, что роль президента во всем этом была далеко не одноплановой. Я верю в его искренность, когда через некоторое время он заявил, что был обуреваем сомнениями.

Мало кто знает, что в связи с чеченскими событиями на одном из заседаний Совета безопасности в 1995 году Ельцин сказал, что подает в отставку, так как чувствует свою вину. С этого прямо и началось заседание. Выступили все члены СБ и категорически потребовали от президента не делать этого. Не думаю, что со стороны Ельцина это было просто игрой. Он тяжело переживал все, что было связано с Чечней.

А дальше? Открываю свои записи тех лет. Они передают не только настрой отдельных участников совещаний у руководства страны — фрагментарность оценок, переплетение реального видения обстановки с желаниями продемонстрировать оптимизм, но главное — отсутствие продуманной линии, обозначенной для неукоснительного выполнения, неспособность собрать все воедино, действовать вместе для выработки и принятия решений, комплексных, разносторонних, рассчитанных на перспективу и столь важных для всей России и россиян.

16 декабря 1994 года совещание у премьера Черномырдина.

Егоров (назначенный представителем президента в Чечне): Военную операцию следует завершить без переговоров с Дудаевым. С ним вообще нельзя договориться. Антиправительственный тон центральных средств массовой информации отражает их страх за то, что сами же создали в свое время положительный образ Дудаева.

Грачев: Если переложить на цифры, то на 70 процентов ситуация сложилась в пользу Дудаева. Если брать Грозный, то с нами будет лишь 500 человек от чеченской оппозиции. К тому же с юга к Грозному мы не прошли. Если идти с других направлений, придется бить по населенным пунктам. Без бомбардировок и артобстрела Грозного на штурм я не пойду. Будут большие потери.

Ерин: Следует не только держать в поле зрения обстановку в Ингушетии и Дагестане, но серьезно на нее воздействовать. Операцию в Чечне нужно доводить до конца, но исходить из того, что будем «работать» там не один год.

Степашин (председатель ФСК): Уходить нельзя из Чечни, нельзя отходить и от Грозного. Вместе с тем в городе определены те объекты, в случае ликвидации которых можно обойтись без штурма.

Иван Рыбкин (в то время председатель Госдумы): Если решать, то нужно это делать не затягивая.

Ни подведения итогов, резюмирующих обсуждение, ни каких-либо вариантов решений, предназначенных для предоставления президенту, не было.

26 декабря проходило заседание Совета безопасности. В своих записях я выделил слова Грачева: «Дудаев сохраняет возможность жесткого сопротивления. Он получает вооружение и боеприпасы по скрытым тропам из Абхазии и Азербайджана. Перелома в военной обстановке в нашу пользу в Грозном нет».

Выступил на этом заседании и я:

— Если не делаем ставку на взятие Грозного в ближайшие дни — возможность этого следует определить военным, — то нужно обязательно заявить, что главной задачей было блокирование города, и на этом остановиться. После этого целесообразно прекратить бомбардировки Грозного, громогласно объявив, что открываются коридоры для выхода из города мирного населения. Одновременно организовать силами МВО и ФСК «фильтрацию» покидающих город и перейти к подготовке и осуществлению спецопераций в Грозном с целью захвата дудаевской верхушки. Этому отнюдь не помешают переговоры с теми чеченцами, кто может взять на себя обязательства по разоружению.

На совещании у Ельцина 6 января 1995 года Грачев нарисовал нерадужную картину: ожесточенное сопротивление Дудаева; по имеющимся данным, отрабатываются планы перехода к партизанской войне; в одном Грозном у Дудаева до 11 тысяч боевиков, его сторонники проникают в местные органы власти на территории, контролируемые федеральными силами; продолжается инфильтрация извне. «Необходимо, по-видимому, два-три года, чтобы взять ситуацию под контроль».

Как это не было похоже на обещание разгромить боевиков за одну неделю.

По мнению Ерина, недостаточно для успешного проведения операции в Чечне находящихся там 15 тысяч военнослужащих МВД дополнительно к 37 тысячам от Министерства обороны: «Давайте будем реалистами».

Егоров заговорил о переговорном процессе:

— Хаджиев (председатель правительства, образованного Временным советом Чечни. — Е. П.) начал контакты с некоторыми полевыми командирами. Таким образом, можно считать, что начался переговорный процесс. Следовало бы втянуть в него начальника Генерального штаба чеченцев Масхадова, который все-таки держится несколько особняком.

— Хороший фон для переговоров создает тот факт, что из 11 районов восемь поддерживают нас, — добавил Степашин.

И все. На том эта тема и повисла.

10 января 1995 года я пришел на еженедельный доклад к президенту. Первым вопросом была Чечня. СВР не входила в число тех «силовых структур», которые были непосредственно задействованы в решении чеченской проблемы, по территории России вообще не работала, но у нас были достаточно осведомленные о положении в Чечне источники за рубежом, несколько сотрудников СВР — чеченцы по национальности — хорошо знали обстановку на месте, наконец, сильная аналитическая группа синтезировала имеющуюся информацию.

Ельцин согласился с тем, что одной военной операцией проблемы не решить, а военные, политические (внутренние и международные) издержки значительно масштабнее, чем ожидалось.