Волевой пистолет был у меня в руке, но я почти не целилась. Я хотела только показать, что у меня есть средство самозащиты. И тут мое настроение коренным образом изменилось. Я вдруг решила, что ненавижу мистера Снида и хочу причинить ему непоправимый ущерб. Эта ненависть вливалась в меня с просветляющей силой. Так проявлялось влияние Босы, и это было достаточно тревожно, даже с учетом того, что я все больше привыкала к ее эпизодическим пробуждениям внутри меня. Но теперь этот осколок ее сущности обрел дополнительные средства выражения. Быстрый рывок – и мое предплечье поднялось так, что волевой пистолет уставился мистеру Сниду точно в лоб. В следующий миг я почувствовала, что некая сила овладела костями и мышцами, удерживая цель так же твердо, как если бы все мое тело было искусно сконструированной артиллерийской платформой.

К этому моменту мистер Снид должен был выстрелить, но, похоже, внезапность и четкость моего резкого движения достаточно сбили его с толку, чтобы лишить преимущества. Он сделал осторожный шаг назад и немного вправо и начал опускать оружие. Дуло волевого пистолета постоянно глядело ему в лоб, перемещаясь так же уверенно, как если бы невидимые руки поддерживали и направляли мои собственные.

– Чего ты от меня хочешь, Снид? – спросила я высокомерным и властным тоном.

– Просто присматривал за вами, вот и все. И в мыслях не было причинить вред.

– Крадучись за мной с пистолетом?

– На случай, если бы к вам пристали, подстерегли или что-нибудь в этом роде. – Теперь он говорил быстрее, мелькали плохие коричневые зубы. – Я зашел за этот угол, не зная, что увижу, так что стоило быть готовым, так сказать. Если вам показалось, что я преследовал, то это не так.

Я сохраняла повелительную интонацию:

– Зачем ты убил мистера Каттла, Снид? Я думала, он работал на тебя и Глиммери.

– Мистер Каттл неудачно поскользнулся, только и всего. – Он вытащил другую руку из кармана и пошевелил пальцами, нервно показывая, как поскользнулся Каттл. – У инопланетян плохо получается бегать по ступенькам. Несчастный случай был неизбежен.

– А потом ты случайно наступил на его труп. Думаю, ты нажил себе врагов среди ползунов – мистера Скрэббла и мистера Фиддла. Разве это было мудро?

– Они знают, с какой стороны намазан маслом их хлеб. Ползуны не раскачивают лодку, в которой сами сидят.

– Мне они показались очень расстроенными, Снид. Думаю, ты перегнул палку. Но я все еще не знаю, почему ты убил Каттла.

– Кое-кто слишком много о себе возомнил, мисс, и надо было напомнить, кто здесь главный. Такое часто случается. Не то чтобы я признавал свою виноватость.

Мой палец зудел на спусковом крючке. Я превратилась в троицу, моя свободная воля разделилась между пистолетом, Босой и тем, что осталось от моего самообладания. Я отлично понимала, что два молчаливых партнера в этом причудливом единении были сообщниками, побуждавшими меня завершить акт, который начался, когда я выхватила пистолет.

– Я бы на твоем месте уматывала отсюда, – грозно сказала я, пытаясь разогнуть палец и вернуть себе власть над рукой.

Немыслимым усилием воли я отвела ствол от головы Снида, но тут мой палец покорился оружию.

Из ствола вырвался энергетический импульс, нечто вроде розоватого плевка. Он ударил в водосточную трубу и аккуратно ее разорвал, опалив стену.

Затем пистолет вновь нацелился на мистера Снида, который, должно быть, к тому времени вполне убедился в моей серьезности. Подняв руки, держа свое оружие на большом пальце, он, спотыкаясь, попятился. Глаза у него были большие, умоляющие и жалкие, как у побитого пса.

Я пыталась делать то же, что и всегда, – сдерживать Босу, погружаясь в искусственную безмятежность. Наполнила разум приятными образами. Подумала о миленьких мелодиях, о красивых тканях, о ежедневных актах нежности и милосердия. Я обрушила на свой череп подобие тарана – такая прорва тошнотворных приятностей не оставит места для жестокости и жажды мести.

И вдруг я почувствовала, что ее влияние ослабевает; ненавистная сущность отдалялась, как будто я смотрела на нее через подзорную трубу, перемещая фокус на максимальное расстояние. Боса во мне уменьшалась, но не исчезала полностью.

Тихий далекий голос произнес: «Признайся, ты же не хочешь избавиться от меня полностью? Только не сейчас – ты же видишь, как я могу быть тебе полезна».

– Ты не часть меня, – прошептала я. – И никогда ею не будешь.

Палец на спусковом крючке снова зачесался. Но когда мистер Снид завернул за угол, пистолет как будто отпустил меня, рука ослабла. Я подождала несколько мгновений, прислушиваясь к удаляющимся шагам: судя по звуку, Снид перешел на бег.

Убедившись, что он меня не тронет, я вернула волевой пистолет в карман. Я одновременно ненавидела и дорожила им; хотела растоптать и прижать к груди, как подарок от любимого.

Несколько мгновений я стояла неподвижно, собирая остатки самообладания. Меня трясло.

И тут я увидела: кто-то наблюдал за мной из дальнего конца переулка. Высокий, худой и темный – всего лишь силуэт. Похоже, мужчина, но вряд ли один из людей Снида. На нем была темная одежда, но его не было среди слуг в черном, окружавших Глиммери. Он рассматривал меня еще некоторое время, достаточное для того, чтобы я поняла: именно я объект его пристального внимания и он следил за моим разговором со Снидом.

– Лагганвор!

Я выкрикнула это имя, не будучи уверенной. Если ошиблась, то, скорее всего, оно ничего не скажет незнакомцу. Если я права, как подсказывает интуиция, то он уже должен знать о нашем интересе к нему. В любом случае серьезного вреда это не принесет.

Кажется, наблюдатель заколебался – уже поворачивался, но вдруг застыл. Лицо оказалось на свету, и я увидела его, частично скрытое волосами, свисавшими до воротника. Лицо молодого человека, не лишенное привлекательности, вызвало во мне смутное ощущение чего-то знакомого. Я чувствовала, что знаю его или видела раньше, но это было невозможно.

– Лагганвор, – повторила я, на этот раз тише, для себя, а не для него.

Он простоял еще несколько мгновений профилем ко мне, а затем исчез.

Я уже подходила к отелю, как вдруг резко повернула и направилась в больницу, охваченная желанием поговорить с доктором Эддралдером. Шла окольным путем, не желая тащить за собой возможный «хвост» или, по крайней мере, упрощать ему задачу. Минуту-другую пряталась под прикрытием окружающих зданий, а потом рванула по изрытой кратерами и покрытой мусором земле, над которой висела больница, как обглоданный кусок хряща.

Никто не поздоровался со мной, не к кому было обратиться, а веревочные мосты и лестницы оказались подняты.

Оглядываясь так часто, что со стороны это можно было принять за нервный тик, я в конце концов собралась с духом и дернула за одну из свисающих цепей: пришлось повиснуть всем телом, чтобы она поддалась и послала сигнал.