• Конкретная выборка однояйцовых близнецов была сформирована необъективно (туда отобрали более похожие пары), то есть она оказалась не репрезентативна для однояйцовых близнецов в целом.

• Сходная внешность и уровень привлекательности однояйцовых близнецов ведет к более сходному воспитанию родителями и отношению сверстников. Этот фактор совершенно не учитывается исследователями, хотя многократно было доказано, что он оказывает большое влияние.

• Иногда у близнецов имелись финансовые и другие стимулы предоставлять неправильную информацию о сроке разлуки и сходстве поведения, и их рассказы не всегда надежны. Некоторые из близнецов заработали на том, что на основе их историй сняли фильмы, другим заплатили телекомпании за появление в ток-шоу и документальных фильмах, где те рассказывали о своей «удивительной» похожести. Близнецы давали бессчетное количество интервью. Некоторые из них признали, что специально лгали о своем сходстве. Например, «хихикающие близнецы» сообщили, что они сказали исследователям, будто оба хотели стать оперными певцами, хотя это было неправдой (Joseph, 2015, p. 119).

• В основе статистических процедур, использованных в этом исследовании, лежало несколько сомнительных или неверных допущений.

• Зафиксировано, что еще до начала работы исследователи склонялись к тому, чтобы интерпретировать данные в пользу генов. Это означает, что доказательства роли среды игнорировались или замалчивались.

• Имелись проблемы с использованными результатами тестирования IQ и личностных качеств.

• В случаях, когда оценка и тестирование проводились одним и тем же человеком, существовала потенциальная возможность интерпретации результатов в пользу сходства участников. Короче говоря, экспериментаторы могли жульничать, поощряя близнецов преувеличивать сходства и преуменьшать различия.

Еще одна проблема – параметры, которые изучал Бушар. Он сосредоточился на тех, что с наибольшей вероятностью могли обеспечить поддержку генетической теории (уровень IQ), но уделил очень мало внимания огромному числу психических качеств, которые, если верить исследованиям выросших вместе близнецов, были мало наследуемыми или совсем не наследуемыми (выбор партнера, насилие или модели привязанности). Загадка, почему исследователи не попытались оценить психическое здоровье близнецов.

Бушар отказывается подробно обсуждать истории близнецов, якобы чтобы не нарушать конфиденциальность. Однако существует давняя традиция публикации полных отчетов, и никогда подобной проблемы не возникало (Farber, 1981). Несомненно, ученый мог бы с легкостью получить разрешения, если бы счел это необходимым.

Честно говоря, работа Бушара выглядит крайне подозрительно. Результаты исследований, проведенных в рамках проекта «Геном человека», доказывают, что данные, полученные Бушаром, – фальшивка, и полное обнародование данных покажет, какими методами она была сфабрикована.

Решив, что характер вашего ребенка невозможно изменить, что он предопределен генами, вы, возможно, почувствуете, что не можете контролировать отношения с ним. Матери, считающие ребенка «трудным», больше рискуют начать плохо обращаться с ним.

Два исследования (Bugenthal, 1989, 2004) показывают, что родители с низким ощущением контроля над своими детьми чаще обвиняют их в нежелании взаимодействовать или в плохом поведении. Это ведет к еще большей суровости и повышает вероятность физического насилия, а также коррелирует с более частыми депрессиями у матерей. Вместо того чтобы чувствовать себя более сильными, чем сын или дочь, мамы и папы видят в себе жертв собственного чада, зависящих от его милости. Они считают, что едва могут что-либо сделать для предотвращения негативного сценария, а вот ребенок на это способен. Если какие-либо эксперты признают ребенка родившимся со сравнительно непростым темпераментом (капризный, раздражительный), насилие более вероятно со стороны родителей с низким уровнем воспринимаемого контроля (Bugenthal, 2004). Однако с помощью исследований удалось продемонстрировать, что отношение родителей к сыну или дочери не связано с тем, каким на самом деле является ребенок: степень воспринимаемого контроля измерялась еще до родов и не менялась в соответствии с результатами независимой оценки темперамента ребенка после его рождения. Существуют убедительные доказательства, что восприятие матерями своих младенцев прочно связано с собственным опытом, пережитым в раннем детстве (Grusec et al., 1995).

Другие источники, о которых речь пойдет ниже, указывают, что, если родители думают, будто дети упрямы и нарочно плохо себя ведут, это ведет к насилию и неблагоприятному исходу. Родители, имеющие подобную точку зрения, склонны считать, что причиной плохого характера детей служат гены. И наоборот, доказано (Himmelstein et al., 1991), что отцы и матери чаще приписывают положительные качества детей, например высокие результаты тестов, своему воспитанию, а не природе. В одном из исследований (Guzell et al., 2004) было продемонстрировано, что родители, имеющие низкий уровень воспринимаемого контроля, также склонны однозначно расценивать психологию своих сыновей и дочерей и полагать, будто изменить детский характер невозможно, так как, по их мнению, он предопределен генами. В группе 66 родителей годовалых детей женщины с низким уровнем воспринимаемого контроля чаще указывали детям, что делать, если считали их трудными. Они чаще подгоняли, направляли, сдерживали, спрашивали и исправляли мальчика или девочку во время игры, что отражало отношения, которые строятся вокруг взрослого, а не ребенка. Матери-командиры также были менее чувствительны к потребностям своих детей.

Такие же результаты дает еще одно исследование (Chavira et al., 2000) с участием 149 детей с задержками умственного развития в возрасте от 3 до 19 лет. Оно показало, что большинство матерей не считают проблематичное поведение своих детей их виной. Однако чем больше родители приписывали своим детям упрямство и своенравие, тем с большей вероятностью матери сообщали о гневе и разочаровании, а также агрессивной или резкой реакции.

Еще одно исследование (Kiang et al., 2004) 175 пар матерей и детей показывает, как такого рода предположения со стороны матери приводят к отсутствию у нее сочувствия 1–3-годовалым детям и к последующей неразвитости любопытства у малышей. В исследовании рассматривалось то, что женщины думали о материнстве еще до рождения сына или дочери, а также о темпераменте ребенка, когда тому исполнилось шесть месяцев. Затем измерялся уровень чувствительности матери к 12–15-месячному ребенку и уровень любознательности мальчика или девочки в возрасте 21–24 месяцев. Матери, заранее имевшие негативные представления (низкий уровень контроля, нереалистичные ожидания от материнства, ожидаемый уровень сочувствия ребенку и ожидаемое применение физического наказания), чаще сообщали о трудном характере своих шестимесячных детей. Эти женщины были менее чувствительны к своим детям в возрасте 12–15 месяцев, и их дети были менее любознательны в возрасте 21–24 месяцев. И, наоборот, у матерей, более чувствительных к своим детям в возрасте 12–15 месяцев, дети позже оказывались более любознательными.