– Здесь так бывает, – спокойно прокомментировал мужик. Горенов почувствовал, как тот повернулся и глядит прямо на него. Хорошо, что в темноте.

– Часто?

– Часто. Я не тут живу… в гости приезжаю… к сыну. – У нас с ним всего-то два часа в неделю. Теперь мать его орать будет… – спутник вздохнул. – «Ты даже к ребёнку вовремя приехать не можешь!» Я ей всё время говорю, что это лифт, а она не верит… «Почему я никогда не застрею?!»

– «Не застреваю», – сочувственно поправил Георгий.

– Что?

– Правильно – «не застреваю».

– Да что тут, блять, правильно? – ответил мужик без злобы, с отчаянием в голосе. – Я вот думаю, наверняка же врёт, да? Как так может быть, чтобы она – ни разу… а я – почти каждый раз.

– Может, перевес? – предположил Горенов.

– Шутишь? Нас же двое, я – сто десять, ты килограмм семьдесят шесть на глаз. Ещё сумка у тебя…

Значит, разглядел… Да ещё как! Не семьдесят, не восемьдесят…

– Может, по лестнице тогда? – Георгий продолжил проявлять инициативу.

– А чего сам не пошёл? Я-то видел, как ты приссал сначала в лифт со мной садиться.

Внезапно кабина вновь дёрнулась и поплыла вверх в полной темноте.

– Это как же он едет-то, без света? – спросил мужик, будто его спутник мог знать.

– А раньше так бывало?

– Как?.. Раньше включался свет…

– Лифтёр, наверное, запустил…

– Шутишь? – усмехнулся незнакомец. – Это ж автоматика всё. Там, – Горенов будто увидел, что он указывает пальцем наверх, – людей не бывает.

Кабина вновь остановилась, но на этот раз плавно. Двери распахнулись.

– Ладно, будь здоров, – сказал мужик и вышел, не оборачиваясь.

Георгий хотел ответить, но промолчал. Вдруг бы тот обернулся и в потоке света, шедшем с лестничной клетки, разглядел его ещё лучше.

Примерно одиннадцатый или двенадцатый этаж. Створки закрылись, лифт поднялся выше и выпустил Горенова, хотя тот не спешил выходить. Может, не надо сегодня? Опасно… Слишком уж много всего… Отменить операцию? Один этот свидетель чего стоит. И из мусоропровода такая вонь… Водянистым пальцем Георгий нажал на кнопку, чтобы поехать вниз. Машина не отреагировала, лампочка под стрелкой, указывавшей желанное направление, не загорелась. Неспроста? Вдруг стало ясно, что если он вернётся домой, то повторно уже не решится никогда… Всё пойдёт прахом. Бессмысленной окажется и смерть Марии Сергеевны. Ладно… Ради Честертона, ради книги G он сделал шаг, словно в дурмане, в бреду. Потом ещё один. И ещё… Бо́льшая часть внутренней работы сейчас была направлена на то, чтобы не допустить в разум сомнения. Хвала небесам, всё остальное он отлично продумал и рассчитал заранее.

Пятнадцатый этаж. Горенов встал у заветной двери, скрывавшей квартиру йога вместе с ещё одной. Огромную сумку он поставил на пол и вытащил из неё другую, маленькую, с тряпками и прочим инвентарём. В левую руку Георгий взял большую салфетку, которая, согласно надписи на давно выброшенной упаковке, отличалась беспрецедентными впитывающими свойствами. Таких с собой было немало. Удивительно, на книгах он не терпел подобной наглой рекламы, а здесь остановил выбор именно исходя из этих слов.

Горенов крепко держал салфетку тремя пальцами. Мизинец не участвовал, большой же растёкся по кнопке газового баллончика. Запасной вариант на случай, если что-то пойдёт не так. Он выдохнул и нажал на звонок. В перчатке, казалось, уже не было его тела, только вода. Услышав далёкий звук, Георгий незамедлительно присел, чтобы нащупать курок прямо внутри своего большого баула, и вновь встал в полный рост. В данный момент он выглядел очень странно: правой рукой Горенов держал сумку за её содержимое. Арбалет был скрыт полностью. Если бы кто-то увидел со стороны…

Щёлкнул открывающийся замок, чуть скрипнула дверь квартиры. Теперь ясно, не железная, так даже лучше. Заслышалось шарканье. Неудобные тапки? Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять. По плану здания, общий коридор – меньше четырёх метров. Крохотные же у него должно быть шажки…

– Кто там? – спросил голос, будто спросонья. Недаром спальный район.

– Это я. По поводу занятий. Алексей мне вас рекомендовал. Мы виделись после тренировки. Я взял с собой коврик. Всё как условились, как вы сказали. – Для верности Георгий добавил, – деньги тоже при мне.

Набор бессмысленных предложений. Естественно, никакой договорённости не существовало. Имя Алексей тоже было выбрано наугад. Работал ли такой в клубе? Да наверняка. Дверь открылась. Йог предстал перед своим убийцей, растерянный, щуплый, несуразный. Он ничего не понимал. Раньше этот человек казался Горенову куда более могучим и достойным противником. Впрочем, подлинными врагами являлись те авторы, которых инструктор читал и советовал другим, а вовсе не он сам. На нём была белая майка, такая тонкая, что под ней проглядывало, как бьётся его маленькое сердце. Белую-то зачем сегодня надел?

О неподходящем выборе цвета Георгий думал уже тогда, когда торопливо заталкивал йога обратно к нему домой. Нужно было сделать это как можно скорее. Самый опасный интервал операции. Только бы никто не вышел, особенно из соседней квартиры. Горенов попал в живот, неудачное место, умирать будет долго, много крови…

Мгновение назад, когда дверь недоуменно открылась, убийца произнёс: «Извините, вот я пришёл…» – поднял сумку и нажал на курок. Целиться особо не стал. Как тут промахнёшься, расстояние меньше метра. Стрела вошла очень глубоко. Нет, не в сердце, значительно ниже и в сторону. Кто разберёт, где право, где лево? Если бы, как собирался, угодил в упомянутую мышцу, йог бы уже лежал без чувств, а так, пока держался на ногах, запутываясь в происходящем всё сильнее. Газовый баллончик теперь не пригодится, его – в карман. Сумку с арбалетом на пол. Георгий стремительно подскочил к онемевшему от боли тренеру и зажал рану салфеткой, чтобы как можно меньше красной жидкости осталось в общем коридоре. Он быстро начал заталкивать несчастного в квартиру, пока тот не потерял сознание. Хватило ровно на десять обратных шагов, йог рухнул на пол сразу за порогом. Опять повезло.

Из всех чувств реже всего нас обманывает обоняние. Именно запах способен вернуть к реальности, выдернуть за шкирку из мира иллюзий. В кино мы видим и слышим. Читая книгу, воображаем визуальную канву событий, а также звуки, можем представить себе и вкус. Однако возможности фантазии по части ароматов довольно скромны, даже спорны. Именно потому редкий спящий чувствует запахи в своих снах.

Горенову, как каждому современному человеку, доводилось лицезреть множество трупов. Преимущественно, разумеется, в фильмах. А уж столько раз он читал и писал о них… Георгий насмотрелся и нафантазировался вдоволь. Лужи крови, вывернутые кишки, отрезанные головы. Если происходящее