– Государь!

Клавдий оглянулся. Глаза у него были широко раскрыты в полном ужасе. Катон схватил императора за руку одной рукой, а другой вцепился в его тогу. Клавдий тотчас забарахтался, начал отбиваться свободной рукой и заорал:

– На помощь! Убивают!

– Не надо, государь! Тога утянет тебя под воду! – выкрикнул Катон, срывая тяжёлую шерстяную ткань с плеча императора. Он ещё услышал предупреждающий крик Макрона откуда-то сзади, но, прежде чем успел обернуться, вал воды налетел на него. В первое мгновение, когда вокруг икр закрутился водоворот, он сделал шаг вбок, пытаясь прикрыть императора собственным телом. Но тут вода всей своей мощью и весом навалилась на него со спины, тут же сбив с ног. Катон старался оставаться в вертикальном положении, сучил ногами, пытаясь найти опору на земле, но его уже несло вперёд. Он крепко держал императора, выталкивая и поднимая его повыше. Вода бешено крутилась вокруг, заливала его с головой, оглушительно ревела, но он всё-таки сумел выбраться на поверхность и глотнуть воздуху.

Тут что-то мощно ударило его в рёбра, это был страшный удар, который выбил весь воздух у него из лёгких. Он закашлялся, и вода тут же хлынула ему в рот – он не успел его закрыть. Он снова ушёл под воду, продолжая держать императора, который отчаянно бился в его руках. Потом он ощутил рядом какой-то солидный плавающий предмет и, рискнув высвободить одну руку, начал ощупывать ею пространство вокруг, продолжая, однако, удерживать Клавдия другой рукой. И наткнулся пальцами на ветку дерева. Пальцы тут же сжались вокруг этой ветки, впившись в грубую кору, и он подтянул к ней себя и императора. Голова снова выскочила на поверхность, и Катон сумел перевести дыхание. Вокруг царил сплошной хаос: бурлящая, пенящаяся вода, плавучий мусор и обломки, головы людей, машущих руками и ногами. Катону показалось, что он успел заметить Макрона на небольшом расстоянии от себя, но волна накрыла его с головой, прежде чем он успел в этом удостовериться. Клавдий тоже вынырнул на поверхность, отплёвываясь и брыкаясь.

– Государь! – выкрикнул Катон прямо ему в лицо. – Хватайся за ветку!

Клавдий повернулся лицом к нему:

– Не могу! Меня вниз утягивает! С-с-спасайся сам, молодой человек! Со мной покончено!

Катон заметил, что тога по-прежнему облепляет его грудь и под напором воды тянет его вниз. Он ухватился за её конец и потянул изо всех сил, стараясь содрать её с Клавдия. Она немного съехала вниз, но императора по-прежнему утягивало под воду её весом. Он издал отчаянный крик, и вода снова накрыла его с головой. Потом он вынырнул, и Катон заорал:

– Брыкайся! Старайся сбросить её!

– Ага… ага, – отплёвываясь, пролепетал Клавдий. – Сбросить её…

Пока он дёргался и сучил ногами, отпихиваясь от набравшей воды ткани, Катон свободной рукой тянул тогу в сторону, стаскивая её с императора. Шерстяная ткань вела себя как живое существо, она извивалась в стремительном водном потоке, её складки то и дело обвивались вокруг локтя и ладони Катона. Наконец при ещё одном рывке она сползла, и они оба вынырнули и ухватились за ветку. Вода вокруг уже не мчалась яростным и стремительным потоком, и Катон увидел, что их уже довольно далеко унесло от конца промоины. Вокруг болтались обломки столов, потом Катон заметил Тигеллина футах в пятидесяти от них – тот пытался взобраться на какую-то столешницу, крутившуюся в быстром потоке.

– Катон!

Он обернулся и увидел, что кто-то барахтается в воде – это Макрон пытался подплыть поближе к ним и к спасительной ветке. Потом в воде между ними вынырнула ещё одна голова, кашляя и отплёвываясь, размахивая руками и стараясь удержаться на поверхности. Это был трибун Бурр.

– Сюда плыви, господин! Сюда! – Катон замахал трибуну рукой, и Бурр заплескался, направляясь в его сторону. Вот он добрался до ветки, ухватился за неё, хватая воздух открытым ртом. Катон оглянулся и увидел, что Макрон уже близко и через минуту тоже присоединится к ним. А потом невдалеке от себя заметил нечто странное. Несущийся впереди вал воды уже вроде как исчез, пропал из виду, а вместо него футах в пятидесяти впереди была видна прямая линия, разделяющая воду и небо.

– Ох, дерьмо!.. – промычал Катон. – Там же обрыв и река…

Ветка с цепляющимися за неё людьми неслась в потоке к крутому берегу реки, где вода с грохотом падала вниз, образуя немаленький водопад. Катон обхватил рукой императора и покрепче прижался к ветке. Он успел заметить, что Макрон цепляется за ветку поменьше и его несёт потоком невдалеке от них. Катон набрал полную грудь воздуха и крикнул, стараясь перекричать грохот падающей воды:

– Держись крепче, государь! Мы сейчас в реку свалимся!

Конец их ветки внезапно выскочил из воды, завис на секунду в воздухе, потом перевалился через край обрыва. Вода снова захлестнула Катона с головой, и он почувствовал, как ноги скребут по камням и утонувшему мусору – ветку и повисших на ней людей тащило дальше, уже под водой. Потом их швырнуло вниз. В ушах стоял невыносимый шум и грохот, лёгкие разрывались, горели огнём. Император извивался и барахтался рядом, но было невозможно понять, то ли он пытается выбраться на поверхность, то ли его просто вертит и бросает течением. Потом вода вокруг забурлила, и их ветка выскочила на поверхность. И Катон наконец вдохнул воздух полной грудью:

– Государь, с тобой всё в порядке? Государь!

Император отрыгнул, икнул и начал откашливаться и отплёвываться. Он прижался головой к ветке, всё его тело сотрясали приступы кашля.

Катон огляделся по сторонам и увидел, что Бурр по-прежнему цепляется за ветку, но Макрона так и не высмотрел. Он вертел головой из стороны в сторону, с беспокойством изучая поверхность воды. На ней виднелись головы нескольких человек, изо всех сил старающихся удерживаться на плаву или уже плывущих к берегу. Тигеллин плыл на столешнице невдалеке от них, распластавшись на ней. Теперь, когда река приняла в себя основную массу воды, освободившейся после прорыва и падения плотины, самое худшее, как осознал Катон, было уже позади. Вот только Макрона нигде не было видно. Но тут он разглядел нечто блестящее, чуть выступающее над поверхностью футах в двадцати от них. Это было человеческое тело в латах, и его вертело и вращало потоком воды, и тут Катон с ужасом понял, что это тело Макрона – его лицо на миг появилось над поверхностью, но тут же снова погрузилось в воду.

– Трибун! – заорал он. – Трибун Бурр!

Бурр обернулся. Он был ещё явно не в себе, оглушён и растерян. Его единственный глаз отчаянно моргал.

– Позаботься об императоре, господин! Присмотри за ним, понимаешь?

– Ага… – Бурр кивнул, с трудом собираясь с мыслями. Катон повернулся к Клавдию:

– Держись, государь. Мы тебя скоро вытащим отсюда.

Он выпустил из рук ветку и поплыл к одному из столов, болтавшемуся неподалёку от всплывшего тела Макрона. Ему удалось влезть на столешницу грудью, и он заколотил ногами по воде, направляясь к Макрону, на лице которого уже не было видно признаков жизни. Добравшись до него, Катон протянул руку и вцепился пальцами в складки Макроновой туники. Сжал пальцы и подтащил Макрона к столу. По лицу его друга стекала тоненькая струйка крови, и Катон заметил порез у него на лбу.