Клоринда не ответила. Она была тронута.

Дойдя до толпы встречающих, она остановилась, чтобы пожать протянутые к ней руки. Некоторые даже просили автографы, которые она не осмеливалась давать из опасения показаться смешной.

Разумеется, она прекрасно осознавала, что делает, когда размахивала знаменем НХИ перед камерами, но совершенно не предполагала, что результат приобретет такие масштабы. Стесняясь своих товарищей по полку, которые проходили позади нее, весьма раздосадованные, Клоринда прервала поток благодарностей и поспешила уйти вместе с остальными.

Зайдя в родные казармы, она была готова к насмешкам и свисту – сама она на месте своих подруг именно так бы и поступила. Но к ее удивлению, в помещении царило полное спокойствие. Каждая амазонка убирала свое снаряжение; ее удостоили лишь обычным взглядом. Клоринде хватило нескольких секунд, чтобы понять, что вызвало этот прилив необычной дисциплинированности.

В углу казармы сидел герцог де Монтгомери собственной персоной.

Едва появилась Клоринда, он торопливо встал и с широкой улыбкой опытного политика направился к ней в сопровождении молодчика с лицом громилы.

– Амазонка Клоринда ди Северо, – он произнес ее имя на итальянский манер, – какое удовольствие видеть вас! Я очень рад!

Растерянная Клоринда почтительно поклонилась:

– Господин герцог.

– Я непременно хотел лично похвалить вас за ваше примерное поведение во время финального штурма святилища. Вы были просто блистательны.

Невероятно смущенная, Клоринда пробормотала какое-то расхожее выражение благодарности. Разъяренные взгляды других амазонок были весьма красноречивы.

– Всегда радостно знать, что в наших армиях есть такие преданные и доблестные солдаты, как вы. Мне сообщили, что вы недавно добились победы в Испытании, не так ли? В таком случае неудивительно, что метавоительница прославилась на поле боя! Тем не менее я полагаю крайне важным выразить нашу признательность тем, кто отдает все свои силы на общее дело. Ведь нет ничего хуже неблагодарности, верно?

– Хм… конечно, господин герцог.

Клоринда начала что-то подозревать. И хотя сегодня ей хотелось предать забвению все, что говорил Танкред за время их связи, она прекрасно помнила об интригах, которые плел против него герцог. Сам по себе факт, что барон явился лично поздравить отличившегося на фронте бойца, не представлялся чем-то необычным, но, учитывая, что он за человек, выглядело это неискренне.

Роберт де Монтгомери, казалось, внезапно заметил смятение молодой женщины и огляделся вокруг, словно отнеся это на счет все более заметного раздражения ее товарок. Тогда он со всей учтивостью приобнял ее за талию – сохраняя надлежащую дистанцию – и предложил проследовать за ним наружу.

– Выйдем отсюда, – шепнул он ей на ухо, – я не хочу ставить вас в неловкое положение перед всем подразделением.

Когда в сопровождении неотвязного телохранителя они спускались по ступеням казармы, Клоринда заметила золотой диск, прикрепленный к мундиру герцога.

Знак Praetor peregrini.

На этот пост был назначен Петр Пустынник, однако она, как и все остальные, слышала по Интра выступление Урбана IX, официально объявившего герцога де Монтгомери новым верховным лидером крестового похода. Папа не дал никаких разъяснений ни по поводу причин, вызвавших столь серьезные потрясения в высших эшелонах руководства армией, ни по поводу судьбы самого Петра Пустынника.

Троица остановилась у подножия лестницы, оставшись под защищавшим ступени навесом.

– Просто невероятно: этот дождь не стихает уже больше двух дней, а ведь с самой высадки мы не видели ни капли, – игриво заметил герцог.

Клоринда решительно не знала, что ответить. Praetor peregrini беседовал с ней о погоде; ситуация становилась нелепой до смешного.

Тогда, очевидно поняв, что его слишком расчетливое воодушевление не действует на молодую женщину, Роберт де Монтгомери сменил тон.

– Позвольте принести свои извинения; если я смутил вас, это отнюдь не входило в мои намерения.

– Господин герцог, уверяю вас…

– Не надо оправдываться, моя дорогая. Это делает вам честь. На мой взгляд, таково достоинство великих солдат: они предпочитают заслуживать похвалу, а не выслушивать ее. Однако, и обещаю вам, что говорю это в последний раз, ваше поведение на поле боя было выдающимся. На мой взгляд, класс метавоинов будто специально создан для вас.

– Я… благодарю вас, господин герцог.

– Прошу вас, забудьте про герцога. Зовите меня просто Роберт, для меня это будет величайшим удовольствием.

Это было уже слишком.

Клоринда поняла, что он пришел не просто ее поздравить. Здесь крылось нечто другое.

Роберт де Монтгомери был слишком искушенным политиком, чтобы не заметить недоверчивого выражения, мелькнувшего на лице итальянки, а потому, прежде чем заговорить совершенно иным тоном, выдержал небольшую паузу:

– Дорогая Клоринда, вы совершенно не похожи на дурочку. Я прекрасно вижу, что вы, впрочем, как и я сам, терпеть не можете всяческих увиливаний и бесконечных расшаркиваний.

– Господин герцог, я бы никогда не позволила себе подумать, что ваши комплименты – это всего лишь…

– Никогда бы не позволили, но с великим трудом скрываете. Оставим, я совершенно не обижен. Со своей стороны, позволите ли вы мне без обиняков изложить вторую причину – помимо заслуженных вами похвал – моего визита?

– Разумеется, господин герцог.

– Роберт. Я настаиваю.

На сей раз это больше походило на приказ, чем на вежливость.

– Разумеется… Роберт.

Получать преувеличенные похвалы в присутствии однополчанок было неловко; но называть по имени этого человека было… неприятно.

– Случилось так, моя дорогая, что Генеральный штаб нашего крестового похода столкнулся с новой проблемой. Скрытый бунтарский дух, смущавший некоторые умы с самого начала кампании, который затронул и вас лично неделю назад – (Клоринда поняла намек на дезертирство Танкреда и ощутила ком в желудке), – сейчас принимает масштабы столь же серьезные, сколь и неожиданные. На самом деле он не только не исчез после ликвидации «Метатрона Отступника» и бегства группы мятежных бесшипников; напротив, этот бунтарский дух распространился на самом высоком уровне. Вам, конечно, известно, что бывший представитель папы, Петр Пустынник, помещен под домашний арест. По правде говоря, могу сообщить вам – но заклинаю держать это в строжайшем секрете, – что он уличен в государственной измене и понесет за это полную ответственность.

Клоринда онемела от удивления. Столь знаменитый духовный вождь арестован за государственную измену, когда он вел армию на священную войну! Это было выше ее понимания. А главное, почему новый претор явился к ней, чтобы рассказать об этом?