Титу, что Марья им очень дорожила. Как тяжела была ее жизнь. Одиночество и вереница просящих, не желающих знать о том, как ей самой, Марье, иногда нужна была помощь и поддержка. Как спасал ее в эти моменты необычайно чувствительный Тит. Не похожий на всех остальных домовых, он стал ей настоящим другом, что вообще необычно для отношений между ведьмой и домовым. Возможно, так получилось из-за того, что Тит к ней попал совсем молодым, тогда, когда обычно домовые, всегда умудренные знаниями и опытом. Тит же, набираясь житейской мудрости вместе с Марьей, очень полюбил свою хозяйку, и она отвечала ему необычайным доверием и уважением, хотя и не показывала этого так явно. Не умела показать. Только в самом конце пути, она дала волю чувствам и эмоциям, тут же запрятав их, чтобы закончить самое сложное дело в своей жизни.

Тит встречал нас разносолами. Я сразу почувствовала тепло и заботу. Я дома. Какое же счастье, что у меня есть Тит. Он смотрел на меня, словно замечая произошедшие со мной изменения. Словно чувствовал присутствие Марьи во мне. Его взгляд такой любящий и вместе с тем полный тоски. Вселенская боль была в его глазах и я, не выдержав опустилась перед ним на колени, крепко обняла его и разрыдалась, дав наконец волю моим эмоциям. Все, что пережила я за эти шесть дней, эту огромную насыщенную жизнь, эту скорбь и полную отдачу себя на служение людям выливалось слезами. Когда я немного успокоилась, то увидела, что на полу рядом с нами сидел Виктор, не смея к нам прикоснуться, но очень этого желая. Я протянула ему руку и обняла их обоих. Чмокнув Тита в макушку и смущенно взглянув на Виктора, надеясь, что недавний поцелуй останется там, где он случился, и поднялась, наигранно весело спросив:

– А чем в этом доме кормят?

Тит тут же побежал в кухню и крикнул оттуда, что у него уже все готово и он ждал только нас. На столе, как всегда, было изобилие еды. В трех высоких, стеклянных мисках стояли вареники с картошкой, творогом и вишней, и источали невероятный аромат. Поливать нам это предлагалось сметаной, а к сладким он протер с сахаром клюкву и бруснику. Когда уже невозможно было есть, он налил нам чай и поставил тарелку с небольшими пироженками, внимательно глядя за моей реакцией.

– Тит, где ты такую вкуснятину заказал? – спросила я, закатив от удовольствия глаза.

– Это я сам приготовил, – с гордостью ответил Тит. – Я, пока ты спала, в интернете ролики смотрел, хотел тебя удивить. Вот, научился пирожные готовить. А еще мне красивые торты понравились, но только те, что я нашел не очень вкусные, я еще поищу.

– А ты что их уже попробовал? Когда ты успел?

– Зачем мне их пробовать? – дернул плечами Тит. – Я по составу понял, что они не очень. В одном коржи суховаты будут. Другой слишком сладкий. В третьем столько мастики, что и теста не почувствуешь.

– А как ты это понял?

– Так по сочетанию продуктов. Я сразу понимаю, что вкусно, а что нет. Что можно доработать, изменить, а что невозможно, потому что тогда и консистенция изменится.

– Ну ты профи, – восхитилась я, – просто по рецепту понять.

– Ну ладно уж, не перехваливай меня, – засмущался Тит.

Виктор следил за нами молча, изредка поглядывая на Тита. На меня он старался не смотреть. Сначала мне казалось, что это из-за нашего поцелуя, что это просто смущение, но потом я поняла, что дело совсем не в этом. Я намеренно не лезла в голову Виктора. Я относилась к нему по-особенному. Я доверяла ему. Он был единственным человеком, который знал обо мне правду и который стремился мне помочь. Может быть ему кажется, что он практически ничего не делает, что все самое сложное лежит на мне, но это далеко не так. И я постараюсь его в этом убедить. Он был чем-то озабочен. Он нервничал. И дело точно не в том, что произошло в битцевском парке. Я отодвинула от себя недопитый чай.

– Рассказывайте!

Виктор и Тит опустили глаза. Виктор глубоко вздохнул и глянув на меня выпалил:

– Мы не уследили. Он увез Кристину, и мы не знаем где она сейчас.

– Когда увез? – я аж приподнялась. Мое сердце заколотилось так сильно, что казалось сейчас выскочит из груди.

– Вчера вечером. Почти ночью.

– Он сейчас с ней?

– Нет, его не было несколько часов, но сейчас он дома, – виновато глянул на меня Виктор. – Ребята мне сразу отзвонились.

– Значит так, – сказала я, понимая причины его волнений. – Во-первых, с ней все нормально. Она жива, а это главное. Во-вторых, я думаю, что тут нет твоей вины, так что прекрати думать об этом и корить себя. Сейчас нам нужно включить голову и подумать, что мы можем сделать, чтобы исправить ситуацию.

Говоря все это, я старалась выглядеть спокойной, чтобы мое спокойствие передалось и Виктору, но внутри меня кипела буря эмоций. Нет, я, конечно, не считала его виноватым, но как же мерзко себя чувствуешь, когда никак не можешь повлиять на ситуацию и не можешь ее изменить.

– Теперь давайте все сначала, – выдохнула я. – Расскажите мне по порядку все, что произошло за то время пока меня не было с вами.

Когда рассказ был закончен, мне хотелось лишь одного, найти и убить этого ублюдка. Я готова, как и Марья, просто задушить его голыми руками. Но для начала его нужно найти, а для этого я должна заставить полковника рассказать о себе всю правду. Но как это сделать, когда на нем сущность, через которую я не смогу пробиться. Даже Марья не смогла, а она была гораздо опытнее меня. Что же делать? Видимо почувствовав мои сомнения и растерянность, ко мне тихонечко подошел Тит и тихо шепнул, что нам нужно поговорить наедине.

– Не сейчас, Тит, – отмахнулась от него я. Но Тит был настойчив, и мы удалились под недоуменный взгляд Виктора.

В то, что рассказал мне Тит я не могла поверить. Что это за чушь? Я – древняя? Да не может такого быть! Я бы почувствовала силу раньше. С чего это она во мне спала столько времени и только сейчас проявилась?

– Тит, мне кажется, ты ошибаешься. С чего ты вообще это взял?

– С того, что это именно про тебя говорила старая ведьма, – заговорщицки зашептал домовой. – У тебя есть отметина древних, ты сама можешь убедиться.

– Какая еще отметина, о чем ты говоришь? – не понимала я.

– Глаза твои, Аня!