— А жаль, — честно признался Йен, зная, что ничегоне теряет. — Любой конец приятнее, нежели слушать твою пустую болтовню. Ктому же каждая минута, на которую ты откладываешь свой отъезд, увеличивает твойриск.

— Мне приятна твоя забота о моем благополучии, дорогой,но вряд ли небольшая задержка сильно нарушит мои планы.

Пока она говорила, один из гигантов просунул цепи ихнаручников в кольца на стене, куда обычно вставляли горящие факелы.

— Как ты думаешь, стоит рассказать твоему кузену, чтомы задумали? — посоветовалась с Анджело Мора. — По-твоему, этоскрасит их ожидание и поможет вспомнить о ней, пока часы будут отмерять время? —От возбуждения губы ее пересохли, и она поспешно облизала их. Анджело молчакивнул в ответ.

— Что ты сделала с Бьянкой? — спросил сурово Йен,забыв о боли в вытянутых руках.

— Это не я с ней сделала, а ты, — ответила Мора,ткнув пальцем ему в грудь. — Вернее, сделаешь. Меньше чем через два споловиной часа, когда башенные часы на площади Сан-Марко пробьют двенадцать,восточное крыло Дворца дожей взлетит на воздух по твоей вине. Ты знаешь, окаком крыле я говорю: там находятся полотна великих венецианских живописцев,квартиры нотариусов и…

— Тюрьма! — воскликнул Криспин. — О Боже, онаубьет Бьянку!

— Именно, — кивнула Мора, переводя взгляд наЙена. — И почему твой брат всегда соображал лучше тебя? Но это тольконачало. Вскоре после взрыва всех Арборетти арестуют по обвинению впредательстве. Власти получат неопровержимые доказательства вашего договора опродаже оружия туркам, кульминационным пунктом которого является взрыв Дворцадожей. — Она перевела дух, откинув голову и улыбнувшись. — Нопоскольку вы всегда все делаете бездумно, вы взорвете только одно крыло,оставив в качестве доказательства тонны пороха в бочках с вашим клеймом. Такимобразом, и вашей репутации, и вашей шлюхе придет конец. А если вы попытаетесьвырваться отсюда, чтобы остановить взрыв, ваше присутствие при трагическихобстоятельствах станет только лишним доказательством вашей вины. Официальноеобвинение Арборетти судьи получат завтра на рассвете. План продуман безупречно,и сбоя быть не может. Он выверен и точен, как часы! — С этими словами онаулыбнулась Анджело, словно напоминая об их тайной шутке. — Жаль только,что я не смогу узнать, какое наказание вынесет сенат таким знатным изменникам,как Арборетти! — Она с сожалением вздохнула.

Йена передернуло при мысли, что план Моры был так блестящ ибезупречен. Вне зависимости от его присутствия или отсутствия его вина будетнесомненна. А Бьянку ждет смерть.

— Похоже, ты все прекрасно продумала, — сквозьстиснутые зубы вымолвил он.

— Кому, как не тебе, знать о том, что я на редкостьхитроумна. — Она взглянула на него сквозь полуопущенные ресницы.

Она задала вопрос Йену, но отозвался на него Криспин. Егоголос прозвучал сурово и нетерпеливо. Как Йен может сидеть, нет, висетьспокойно, ведя этот бессмысленный разговор с маньячкой, которая ни во что неставит человеческую жизнь?

— Почему вы делаете это? — воскликнул он. —За что вы хотите наказать Бьянку? Чем мы все вам не угодили?

— И вы осмеливаетесь задавать мне такой вопрос? —в ярости обернулась к нему Мора. — Что вы мне сделали? — Она вскочилас дивана и бросилась к Йену: — Я отдала тебе все, что имела, что ценила большевсего на свете. Я принесла тебе в жертву свое счастье, лучшие годы молодости,свою любовь! И что получила взамен? Ничего.

— Судя по моим расчетам, ты получила около миллионазолотых дукатов, если не считать полезной деловой информации, этого дома, двухгондол, более дюжины платьев, рубинов, которые ты носишь, и серег им в пару…

— Какой во всем этом прок, если нет любви? —поморщилась Мора от его рассудительных подсчетов. — После стольких летбесплодных надежд, что ты станешь мужчиной, достойным моей любви, я вижу, чтонаши отношения закончены. В конце концов, у меня не осталось сил жить в пленутвоего чувства. Я послала вслед за тобой на Сицилию человека, который должен былпомешать тебе вернуться и застать меня в объятиях твоего счастливого соперника.

— Что ты имеешь в виду? Ты хочешь сказать, что нанялакого-то, чтобы убить меня?

— Вот как ты неблагодарно отзываешься о моем жестедоброй воли! Я всего лишь хотела пожалеть тебя, получить возможность житьдальше без тебя и не думать о той боли, которую тебе причинила. Я потратилакучу денег, чтобы нанять лучшего профессионала, который сделает это качественнои безболезненно. Но поскольку я думала в этот момент только о тебе, то несмогла как следует позаботиться о себе самой. Вместо тебя убили моегоКристиана, а ты стоял в стороне и наблюдал за этим.

А потом явился назад живой и невредимый. Вместоблагодарности за мою доброту ты помог наемным убийцам отнять жизнь у того, когоя любила.

— Кристиан? — Невозмутимое до сих пор лицо Йенаперекосила болезненная гримаса.

— Да, мы с Кристианом действительно любили друг друга,но тебе этого не понять.

— Значит, ты заранее спланировала это? Ты подстроиланападение на нас… — Йен не сразу постиг всю глубину ее коварства. Несмотря наболь в запястьях, он вдруг словно протрезвел. Теперь Йен со всей очевидностьюпонял, насколько разрушительным оказалось ее жестокое себялюбие. Но больше онне поддастся на ее коварные ухищрения. Если, конечно, ему удастся выбратьсяотсюда живым.

Когда голос Моры снова проник в его сознание, он звучал ужеиначе. Она больше не была похожа на невинную мученицу, в ее голосе слышалисьнотки наслаждающейся триумфом жестокой победительницы.

— Ты неоднократно пытался разрушить мою жизнь, теперь яразрушу твою. Это было бы проще, если бы твоя шлюха не обнаружила кинжал,который я попросила выкрасть ее брата, чтобы обвинить тебя, но в результате всеполучилось даже лучше, чем я ожидала. — Она помедлила в раздумье. —Развязка получилась еще драматичнее и занятнее. У меня есть возможностьувидеть, как ты страдаешь. — Она обратилась к своим людям, которыеприковали братьев: — Вы уверены, что они не смогут освободиться?

После осмотра они единодушно заявили, что у братьев нет никакойвозможности сбежать.

— Отнесите Рорика и Джено в дом моего брата, —приказала Мора. — Остальные пойдут с нами, чтобы помочь гребцам: на морешторм. А ты, Анджело, будешь развлекать меня по дороге на Цанте.

Когда часы пробили десять, братья по-прежнему были прикованык стене в комнате Моры без малейшей надежды на спасение.

Голос был слишком эмоциональным, чтобы принадлежать Йену, ислишком высоким, чтобы принадлежать Криспину.

— На помощь! — Тристан, Майлз и Себастьян услышаличерез дверь библиотеки. — На помощь! Скорее, кто-нибудь!

Нило вбежал по лестнице и столкнулся с Тристаном.