Селеста тихо вздохнула.

– Вы были на улице в последние дни? Все поля высохли, кустарники больше не цветут. Сильвия наказала эту страну за то, что атеисты сделали с ее Дочерью.

Лилиан умерла от рук атеистов. Божье дитя погибло, и теперь Боги наказывали за этот поступок весь Сирион.

– Теперь уже я все понял, миледи, – признался Яким. – Я всегда хотел для Сириона только лучшего. У меня была надежда, что Боги вмешаются, если атеисты возьмут правление страной в свои руки. Что они наконец-то снова покажут себя во всей своей силе. Чтобы все люди Сириона вернулись к своей старой, сильной вере. Но никто не должен был при этом умирать. Не должно было быть угнетения и такого напуганного и паникующего народа.

Селеста посмотрела на Якима. Шею покалывало, и когда жрица на мгновение закрыла глаза, а потом открыла их снова, увидела ауру верховного септона. Она и в самом деле была преисполнена раскаяния и ненависти к себе.

Септон Соляриса страдал от совершенного им предательства. Он чувствовал себя виноватым, и это было справедливо. Селеста не могла ему в этом помочь. И простить не могла. Пока нет.

– И чего вы теперь от меня хотите? – спросила Селеста, подняв брови.

Темные глаза Якима встретились с ее взглядом.

– Я хочу загладить вину. Я предал земных представителей моих Богов, а значит, и самих Богов. Атеистов нужно остановить.

Из камеры Мары раздалось фырканье.

– И как вы собираетесь это сделать? Стражники могут вернуться в любую минуту. – Не обращая внимания на свои связанные руки, Мара обхватила пальцами железные прутья решетки своей камеры.

– Я отослал стражников. – Яким вытащил из своей черной мантии, доходящей до самого пола, ключи от их клеток.

Глаза Селесты стали большими, как блюдца. Спасение пришло быстрее, чем она ожидала. Она полагалась на Нику и остальных членов ее свиты, которые, должно быть, собирались проникнуть в Солярис прямо сейчас.

Яким неловко возился со множеством ключей. Только с четвертой попытки он нашел нужный и первой открыл дверь той темницы, где заперли Селесту.

Селеста вышла в коридор и огляделась. По обе стороны от нее находились другие камеры, но они были пусты. Жрица не знала, что было за перекрестком проходов в конце коридора. Здесь, внизу, она никогда раньше не была.

Пока Яким освобождал Мару, Селеста смотрела на спину септона.

– Как именно вы помогли атеистам? – Ей нужно было получить больше информации, чтобы противостоять своим врагам.

– В великой септе Исаана я наткнулся на ритуал, с помощью которого Захира смогла назвать Селену Дочерью Луны, – признался он, когда дверь камеры Мары со скрипом открылась.

– Так это сделали вы? – Селеста удивленно приподняла бровь. Она полагала, что эти записи были найдены на Сохалии.

Яким грустно кивнул.

– Именно так. А потом я отправил их в Сохалию вместе с Айлой. Призвать должны были ее.

Это еще больше поразило жрицу. Айла должна была стать чадом Божьим?

– Айла? Откуда вы знали ее?

– Я познакомился с ней через Эспена. Это его план. Он считал, что мы должны призвать жрицу Луны, которая будет служить нашему делу. Айла вызвалась сама. Она была сильной, решительной и излучала просто железную волю.

– Но Захира избрала Селену.

Яким смущенно отвернулся, освобождая руки Мары от веревок. Сама Селеста была до сих пор связана.

– Потому что Боги могут призвать только девственницу. Айла уже не могла назваться таковой, но в то время я еще не знал об этом. Тогда мне сразу стало бы ясно, что ее план не сработает.

На Селесту разом обрушилось слишком много информации, которую нужно было быстро обработать. Ко всему этому примешивалась паника, что в любой момент их могут поймать.

– Нам нужно немедленно убираться отсюда, – настойчиво произнесла Мара, выглянув в коридор. – Какой путь наверх безопаснее всего?

Яким указал на коридор слева от них.

– Сюда. Но вы должны знать кое-что еще. У Айлы ужасные, жестокие планы на будущее этой страны.

Селеста вздрогнула.

– О чем вы? – Выражение лица Якима не обещало ничего хорошего. В темных глазах септона отражался страх.

– Она заставила меня искать записи короля Люциана. Я нашел их. Но когда смог понять, что на самом деле это было, стало уже слишком поздно.

Аура Якима светилась страхом и безнадежностью. Селеста подошла к мужчине и взяла его за руки.

– Что вы нашли? – спросила она. Когда септон открыл было рот, собираясь ответить, Селеста услышала, как по воздуху что-то просвистело. Раздался хрип, за которым последовал вопль, вырвавшийся из ее собственного горла. Что-то мокрое брызнуло Селесте в лицо.

Из раскрытого рта септона торчало лезвие длинного ножа, пронзившего его голову со стороны затылка. Селесте оставалось только догадываться, с какой яростью было брошено это оружие.

Глаза Якима расширились и в панике метались из стороны в сторону. Кровь капала с острия стального лезвия. И лицо Селесты тоже было покрыто этой кровью.

Прежде чем жрица успела что-нибудь сделать, Яким резко рухнул на землю. Септон был мертв, Селеста ошеломленно уставилась на фигуру на полу. Темная жидкость слишком быстро растеклась по каменному полу, образуя большую красную лужу.

Кто-то прищелкнул языком, и этот звук эхом отразился от стен подземелья.

– Кажется, у кого-то слишком сильно развязался язык, – прозвучал голос Айлы. Атеистка в окружении своих солдат стояла в проходе. В левой руке она держала второй нож.

Мара схватила Селесту за руку и оттащила ее себе за спину. Глаза Айлы сузились.

– Нужно было убить вас еще на Сохалии.

Хватка пальцев Мары стала крепче.

Айла приблизилась к женщинам, небрежно взвешивая нож на ладони. Клинок мерцал в свете солнечных камней. Уголки ее рта изогнулись.

– К счастью, теперь для успеха моего плана мне не нужны ни король, ни вы. – Она размахнулась и метнула нож в сторону Селесты и Мары. Он пролетел по воздуху, но Мара сумела увернуться от смертоносного оружия и оттащить Селесту с линии броска.

– Убегать нет смысла, – донесся до них голос Айлы, когда Мара потянула Селесту в левый коридор. Они побежали. Но когда свернули за угол, им навстречу вышли другие атеисты. Путь к бегству был отрезан. Некоторое время они стояли неподвижно, не зная, что еще предпринять.

Потом Селеста вскрикнула, когда Мару вдруг потянуло назад. Пальцы, которые прежде еще обхватывали запястье Селесты, теперь в панике схватились за руки, вцепившиеся в волосы септины.

Позади них, возвышаясь над Марой, рухнувшей на колени, стояла Айла.

– Вы уже довольно давно действуете мне на нервы, – выдавила из себя атеистка, прежде чем занести клинок над горлом Мары. Кровь брызнула во все стороны и растеклась у ног Мары.