у отца! Будь оно все проклято! Он рыкнул, раздирая плоть. Зверь внутри не хотел сдаваться. А у Макса не осталось сил его сдерживать. Не сейчас. Не рядом с ней. Он чувствовал — сейчас он умрет сам, потому что не сможет убить ее снова. Слишком близкой она ему стала. Родной. Любимой. И такой чужой.

Волк внутри рвался наружу. Упиться разрушительной силой этой ночи. Присоединиться к ликованию фуран в черных небесах. Насладиться человеческой кровью. Ароматной и такой живой, что любой колдун позавидовал бы. Но Макс упорно гнал от себя эти мысли, шепча древние заклинания. Помогало мало, но ничего другого он не умел.

Макс бежал по крутым ступеням выше и выше. Море ревело внизу, разбивало волны о изрезанную ветрами скалу, окатывало ледяными брызгами, даря толику спокойствия. Холод радовал Макса, укрощал зверя внутри. Ненадолго, но этого должно хватить, чтобы уйти как можно дальше. Сердце сбилось с ритма, дышать становилось труднее, ноги гудели, а распахнуть крылья — сродни самоубийству. Не сейчас, когда Мирра высосала из него силу. Прав был отец, говоря, что они убивают друг друга просто стоя рядом.

Но какого беса они полюбили друг друга? Чтобы убить? Или спасти? Макс не знал. Он просто хотел быть рядом с Миррой. Сбежать. Спрятаться. Чтобы никто, даже проклятые Боги, не нашли их. Он смог бы. А она не захотела. И сердце сжималось в кулак от боли.

Он вбежал на плато и рухнул во влажную от недавнего дождя траву. Роса скатывалась за шиворот, диковинным узором сплеталась на коже. И в каждом завитке чудился образ Мирры. Проклятая ведьма! Он резким движением стряхнул радужные капли. Сел. Прислушался к себе. Зверь притих, недовольно фырчал. Макс мысленно погладил его по белоснежной шерсти. Просил потерпеть. Он еще даст ему волю. Вот только доберется до Долины. Только там он ощущал себя по-настоящему свободным. В любом обличье.

Макс знал, что Мирра поймет, кто он на самом деле. Паршиво было, что она решила, будто он убийца. Тщеславный убийца, уничтожающий себе подобных. Жаждущий власти. Плюющий на все, кроме безграничной силы. Она сравнила его с тем, кому служила не одну сотню лет. А он не такой, раздери ее черти!

Волк внутри поднял морду, зарычал. Яростно, разрывая душу, ломая кости. Макс взвыл от выворачивающей наизнанку боли. Из глаз потекла кровь. В ушах зазвенело. Спина выгнулась дугой, кровь загустела, стала темнее. Макс ощущал, как замедляется ее бег по венам. Шерсть пробивалась на затылке, волосы врастали в кожу.

Ночь меняла его, переделывала наново, возрождала. И он не сопротивлялся.

Снежный волк занял место Стрелка, поглотил его душу. Ненадолго. До Долины. Макс знал и больше ни о чем не думал, отдавшись свободе и дующему с моря северному ветру.

Сонный лес встретил волка привычной тишиной и застрявшей в зените луной. Ее зеленоватый свет злил зверя, давно привыкшего к безрассветной ночи. Но Макс не спешил меняться — волк двигался быстрее, а время на исходе. Макс как никогда чуял его смертельный бег. Время убивало. Секунда за секундой. Убивало его светлую сущность, выжигало душу Мирры. А Макс не мог этого допустить. Он подгонял волка, бегущего сквозь непроходимый лес, обгоняя проклятое время. Но чем больше он приближался к Долине, тем острее ощущал неизбежность. Что-то произошло, пока его не было. Что-то, чего не должно было случиться. И он понял, когда уже в человеческом облике влетел в Иссилен-Нелиси с догорающими лучами закатного солнца. Призраки попрятались в изъеденные сыростью стены, пыль серым слоем затянула мебель и стекла. Тишина. Звонкая, до боли в ушах. И ни единой живой души в этом богами забытом месте.

Мила пропала. И Макс знал только одного человека, способного попасть в этот дворец. Отец. Этот старый колдун решил сыграть в свою игру. Но в какую и зачем? Он ведь сам направил его по следу, помог найти Сумеречницу. Чтобы выкрасть и отдать Шиезу? Нет. Здесь что-то не так. Кирш не настолько подл.

Макс обошел Лунные покои. Осмотрелся. Огромное одеяло грудой свалено на полу. Одежды нет. Признаков борьбы тоже. Мила ушла по собственной воле. Или же ее одурманили? Макс замер на пороге ванной комнаты. Капли воды осели на огромном зеркале, тонкими ручейками стекли вниз, образуя в самом центре странную фигуру. Макс подошел ближе, коснулся пальцами рисунка. На коже осталась багровая капля. Кровь? Макс протер ее подушечками пальцев — вязкая, с крупинками, как песок. Принюхался. Пахнет пеплом. Макс закрыл глаза, дал волю ощущениям. Так всегда действовал Стрелок. Запахи смешались в причудливый коктейль мяты, дождя, крови и еще чего-то едва уловимого. Острый и тягучий аромат разливался тонким шлейфом от порога до кровати в центре покоев. Кто-то воспользовался магией, чтобы попасть сюда. Темной, холодной, стершей границу между мирами. Это не мормори разорвали грань. Колдун. Неудачливый. Он потерял много сил и крови. Это его кровь на зеркале, его отпечаток. Стрелок потянулся за шлейфом, за грань, и дальше. В ушах звенело. Кровь пошла носом. Но он не отпускал нить. Ему нужно было найти того, кто украл его сестру. И он почти дотянулся, почти увидел лицо, скрытое черным капюшоном сутаны.

Сильный удар вышиб дыхание из легких, повалил на спину. Терпкий аромат лотосов одурманил. Макс взвыл, когда холодные пальцы коснулись его нутра, потрепали за холку его волка. Выгнулся дугой от нежного прикосновения мягких губ. Захрипел, когда тонкие пальцы сомкнулись на пасти волка. Из шрама на щеке засочилась кровь. Кожа лопалась под тонкими женскими ручками, кровила. И только когда на шее волка сомкнулся дымчатый ошейник, Макс увидел ее.

Маленькая, хрупкая. Черные волосы небрежно разметались, придавая ведьме невинный вид, почти детский. Тонкие черты лица. Высокие скулы, карие глаза. А на правой щеке черный иероглиф. Странный и знакомый. Макс всмотрелся в вычурные завитки татуировки. Ничего. Он не помнил, что значил этот символ. Но он помнил, что уже видел эту девушку с ароматом лотоса. Совсем недавно. Мельком. Там, где не должен был. У отца. Теперь он ее узнал.

— Акмирэ… — выдохнул он под тихий смех.

* * *

Кира.

Неделю спустя.

Ночь черным саваном укутывала мрачные горы, туманным шлейфом стелилась по морской поверхности, густыми клубами низких туч лизала отвесные склоны Скалы Апостолов. Небольшой островок, одиноко брошенный посреди укромной бухты, дерзко возвышался над кромешной тьмой. Невидимое сияние озаряло его, играло золотистыми бликами на высоком металлическом кресте. Именно на этот островок согласно старой легенде морякам во время шторма явились святые апостолы, которые мгновенно усмирили бурю и указали путникам путь к спасительному берегу.

Да уж, в каких только образах не являлся Бог перед людьми. Ради абсолютной власти над их умами и душами, он способен на многое.

Я поплотнее закуталась в плащ, вслушиваясь в далекие звуки колоколов. Внизу, в густо затянутой белесым туманом балке, ютился мужской монастырь, с недавних пор закрытый для внешнего мира. Монахи боялись приближения нечто губительного. Их страхом пропитался каждый камушек этой Божьей страны, каждое деревце содрогалось от тревожных песен звонарей. А обитель душевного покоя превратилась в обычную