И как всегда, он не смог подавить невольного восхищения таким упорством. Если бы в их занятиях все зависело только от упорства, успех был бы обеспечен. Ивовый лук был туже, намного туже тех луков, с которыми Порции приходилось иметь дело, однако она научилась управляться и с ним.

С даяьнего края лужайки, спускавшейся к реке, вдруг раздался торжествующий визг — как раз в тот момент, когда Порция отпустила тетиву. Стрела ушла куда-то в сторону от мишени и воткнулась в снег на другом берегу реки.

— Поймали, поймали! — вопили Тоби с Люком, кубарем катясь с горки. — Мы вас видели, мы вас видели! — дразнились они. Мальчики перебежали по льду на другой берег, чтобы подобрать пущенную стрелу. Последовала короткая борьба за вожделенный приз, и вот Тоби с гордым видом съезжает прямо на заднице с того берега обратно на лед, высоко подняв стрелу.

Уилл подошел к мальчикам и сказал: Вам тут нечего делать.

— А мы встанем сзади, — возразил Тоби. — Совсем-совсем сзади. Во-он там! — И он даже сделал несколько шагов в ту сторону.

— Все равно это слишком близко, — не уступал Уилл.

— Кроме всего прочего, вы испортили мне выстрел, — сердито сообщила Порция, вынимая из колчана новую стрелу. — И если это случится вновь, я могу растеряться и даже выстрелить в вашу сторону. Представляешь, что будет, если я в тебя попаду?

— Я, что ли, помру? — недоверчиво протянул Тоби.

— Во всяком случае, ты будешь ранен, — отвечала Порция. — Возвращайтесь-ка лучше в деревню, а когда мы с Уиллом кончим урок, я возьму вас и Джуно на прогулку.

— Точно?

— Точно.

Мальчики неохотно заковыляли назад, оборачиваясь на каждом шагу.

— По-моему, — смущенно промямлил Уилл, — вы стоите не совсем правильно. Вам нужно пошире раздвинуть ноги. — И бедный юноша покраснел до самых корней волос.

— Вот так? — Порция поменяла стойку и наложила стрелу на тетиву.

— Да, вот только плечи… — Уилл поправил ей плечи, красный от смущения и мысленно проклиная своего кузена, и поспешил отойти подальше. — Теперь попробуйте выстрелить.

В этот раз стрела угодила почти в самый центр мишени. Уилл одобрительно крякнул.

— Так-то лучше.

— Не намного, — честно призналась Порция. — Провалиться мне на этом месте, если сегодня вечером я не научусь попадать в яблочко! — И она попросила, вынимая следующую стрелу: — Скажи, что еще я делаю не так. Ты ведь должен знать!

— По-моему, вам следует свободнее держать стрелу правой рукой. Вы слишком сильно стискиваете пальцы. — Стоя за спиной у Порции, он протянул руку, чтобы поправить ее пальцы, но нечаянно задел за грудь и отскочил, словно ошпаренный.

— Послушай, Уилл, — сердито обернулась Порция, — ты не мог бы на время забыть, что я женщина?

— Это не так-то просто, — оправдывался он. — Особенно зная, что вы женщина самого Руфуса.

— Ох! — Порция в задумчивости почесала затылок. — А ты не мог бы думать обо мне так же, как о прочих женщинах, которые бывали в вашей деревне?

У Уилла не было слов — он уставился на нее как на ненормальную.

— Понятно. Ну что ж, давай подойдем к делу с другого конца. Насколько мне известно, вы с Руфусом кузены, и с некоторой натяжкой ты бы мог считаться моим братом. Тебе будет легче относиться ко мне как к сестре?

— Наверное, я мог бы постараться, — мрачно сообщил Уилл. — Но вряд ли из этого выйдет толк. У меня и сестры-то никогда не было… а тем более такой, как вы.

Порция сдалась. В конце концов рано или поздно Уиллу все равно придется смириться с ее присутствием.

Насколько легче заниматься с Джорджем! Старый вояка привык видеть перед собой только одну цель. С той минуты, как он убедился в серьезности ее намерений, Джордж принялся натаскивать Порцию с такой же грубоватой сноровкой, с которой обращался с любым другим новобранцем. Правда, Порции не сразу удалось заставить себя с должной яростью набрасываться на соломенное чучело и кромсать его острием пики, представляя себе, что крошит врагу кости и выпускает кишки. Она никогда не была особенно кровожадной, а анатомические занятия с Джорджем, демонстрировавшим самые уязвимые места человеческого тела, были слишком наглядны.

Однако Порция держала себя в руках, повторяя, что это всего лишь упражнения. Она должна освоить это кровавое искусство, чтобы ни у Руфуса, ни у остальных не возникло сомнений в ее способностях, чтобы они знали: на нее можно положиться в любой ситуации. И это вовсе не означает, что в один прекрасный день ей на самом деле придется кому-то выпустить кишки.

Упражняться с мушкетом было намного проще. Огнестрельное оружие позволяло оставаться достаточно далеко от жертвы, хотя и здесь Порция отлично понимала, что может сотворить с человеком метко выпущенная пуля. Ее чуткие, ловкие пальцы быстро освоились с порохом, шомполом и пулей, и она без труда укладывалась в необходимое время, правда, само оружие было невероятно тяжелым, не говоря уже об отдаче. Не прошло и часа, как на правом плече образовался преогромный синяк, и только благодаря железной выдержке Порция продолжала заниматься, не показывая, как ей больно.

Самыми легкими оказались уроки фехтования. Джек дал ей в руки рапиру, как только Порции исполнилось двенадцать. Отец и сам был превосходным фехтовальщиком до тех пор, пока бренди не лишило его меткости удара, а трясущиеся руки разучились держать что-либо тяжелее рюмки. Во время занятий в амбаре у Тода Уилл чувствовал себя вполне нормально. Порции почти не требовалось что-то объяснять, и, когда она окончательно оправилась от вывиха, поединки стали приятным развлечением для обоих.

Дни проходили за днями, а Руфус все не возвращался, и Порцию снедала тревога. Она пыталась успокаивать себя тем, что чем дольше отсутствует Декатур, тем лучше. Ведь она сама хотела бы уйтеть как следует подготовиться к его возвращению. Чтобы и Джордж, и Уилл с полным основанием могли сказать, что она вполне способна встать в общий строй.

Их занятия привлекали немало зевак. Поначалу солдаты наблюдали за Порцией с усмешкой, относясь к этому как к способу избавиться от скуки. Но в последнее время их отношение явно переменилось. Отпускаемые ими шуточки стали скорее подбадривающими, чем издевательскими, а после уроков они охотно делились с ней своими знаниями. И у Порции возникло ощущение, что каким-то образом ей все же удалось — причем совершенно без помощи Руфуса — завоевать свое место среди его дружины.

Конечно, ее немало страшило более чем уязвимое положение одинокой женщины, волею судьбы заброшенной в логово диких разбойников. Горький опыт приучил Порцию не ожидать ничего хорошего от мужчин, особенно когда те собираются $ банду. Поначалу сдержанное поведение солдат она относила к тому, что является женщиной их хозяина и никто из них не смеет на нее посягать. Однако даже страх забраться на чужую территорию не в состоянии пресечь двусмысленные взгляды, оскорбительные откровенные жесты и сальные шуточки. Здесь же ей не пришлось столкнуться ни с чем подобным. Порция была приятно удивлена — настолько, что даже поколебалось ее давнее предубеждение против мужской половины человечества в целом.