Напряжение спало. Гости с облегчением разошлись, и вскоре в кафе снова воцарилось оживленное веселье. Сидя за столиком, Сюзанна Менлав наблюдала за происходящим, величественно выглядывая из-за своего стакана, прикрыв веки. Казалось, она вполне удовлетворилась положением наблюдателя, а не участника. Томмазо нервничал, то и дело бросая на нее взгляды из-за стойки.

— Не волнуйся, папа, — успокоил Тони, заметив выражение его лица. — Она всегда вела себя спокойно в участке, когда мы ее забирали. — Затем повернулся к сестре. — Пошли. Ты еще не станцевала со своим любимым братом. — Он стащил Марионетту вниз по лестнице на танцевальную площадку. Оркестр играл вальс, и Тони уверенно закружил сестру, изредка бросая взгляд на симпатичную официантку из кафе «Блю», смеющуюся с друзьями у сцены. — Ты хорошо выглядишь, сестренка, — сказал Тони. — Какой-нибудь парень скоро обязательно умыкнет тебя.

Марионетта криво ему улыбнулась.

— Меня, старушку Перетти Меченую? Сомневаюсь.

Брат слегка с укором встряхнул ее.

— Не смешно. — Они обошли круг, сталкиваясь с другими парами, толпившимися на крошечной площадке. — Faccia d’angelo, вот как они тебя называют…

Марионетта остановилась, уставившись на него.

— Кто?

Антонио снова закружил ее в танце и ввинтился в толпу, все еще занятый мыслями об официантке.

— Те музыканты, которые часто приходили в клуб, ну, знаешь, тот парень в очках, саксофонист, его компания… они называли тебя faccia d’angelo, — повторил он.

Она подняла руку к щеке.

— Ангельское личико…

Тони мягко отвел ее руку.

— Не надо, — попросил он. — В этом нет нужды.

И брат искусно закрутил ее, ворвавшись в толпу потных танцоров. В ее ушах звучала музыка, и ей казалось, что голос Марио, певший вместе с оркестром, повторяет:

— Faccia d’angelo, faccia d’angelo…

Наступила полночь. Под радостные крики Лино с женой уехали в такси на Паддингтонский вокзал, чтобы успеть на последний поезд. Они направлялись на неделю в свадебное путешествие в Брайтон. Наверху в кафе Сюзанна Менлав заснула за столом, окруженная мужчинами, которые с сочным североитальянским акцентом громко спорили о политике. Внизу самые выносливые все еще кружились на танцплощадке. Марионетта ненадолго вышла на двор, чтобы охладить горящие щеки в ночной прохладе. Невата вылезла из-под пожарной лестницы и с тихим мяуканьем направилась к ней.

— Не испачкай мне платье, малышка, — пробормотала Марионетта, наклоняясь, чтобы погладить кошку. На ней было специально купленное бледно-лиловое шифоновое платье, и женщина, наклонившись, почувствовала, как оно ниспадает мягкими складками. Она задумчиво гладила мягкую шерстку Неваты, когда за ее спиной внезапно возник отец с белым, как мел, лицом.

— Иди сюда, Нетта, — резко позвал он. — К тебе пришли.

Она вернулась за Томмазо в клуб. Оркестр перестал играть, танцоры стояли молча, испуганными группками. В центре площадки возвышался Альфонсо Моруцци в дорогом черном пальто с черной повязкой на рукаве. В зале воцарилась абсолютная тишина. Старик медленно оглядывался вокруг, явно получая удовольствие от того переполоха, который вызвало его появление. Его глаза вспыхнули при виде Марионетты, направляющейся к нему и почему-то не испытывающей страха. Она ждала этого момента. Он был неизбежен.

— Марионетта, — сказал Альфонсо без улыбки, — ты сегодня очень красивая. Ты заставляешь меня вспоминать… — Неожиданно его внимание привлекло что-то за баром. Он медленно шагнул вперед и, протянув руку, снял деревянную куклу с гвоздя, подержал ее немного, рассматривая нарисованную улыбку, бумажную вуаль и розочки в деревянных пальцах.

Марионетта повернулась к музыкантам, молча сжимавшим свои инструменты.

— Пожалуйста, — попросила она, — продолжайте играть.

Альфонсо Моруцци сделал шаг к сцене и посмотрел на Марио, застывшего у микрофона.

— Да, — проговорил он, — пожалуйста, продолжайте. Мне нужно поговорить с синьорой Перетти наедине. Я не хочу портить веселье.

Марио нервно кивнул оркестру, и снова зазвучала музыка. Не обращая внимания на взгляды гостей, Марионетта спокойно повернулась к старику.

— Идите за мной, — пригласила она.

Он прошел за ней на задний двор, все еще держа в руках куклу, и она закрыла за ними дверь. Женщина едва слышала, как в клубе надрывалась труба, играя мелодию «О, мой папа». Она ничего не боялась. Этот разговор был неизбежен. Старик пришел, чтобы сказать ей, что она должна сделать, чтобы расплатиться с долгом.

Марионетта обреченно повернулась к нему.

— Ну, — поинтересовалась она, — что вы хотели сказать?

— Ты дрожишь. Дать тебе пальто?

Она нетерпеливо покачала головой. Скорее бы он высказался и ушел. Старик аккуратно положил куклу рядом с собой, вынул сигару и прикурил, медленно попыхивая ею. Она следила, как поднимаются колечки дыма к окнам квартиры Ли Фангов. На этот раз кухонное окно было темным. Все китайское семейство присутствовало на свадебном приеме.

— Я сегодня похоронил сына, — наконец проговорил Альфонсо Моруцци. — Твоего мужа.

Женщина промолчала. Что тут можно сказать? Он задумчиво курил, наблюдая за ней.

— Я знаю, — заметил старик. — Я знаю про тебя и моего внука.

Марионетте показалось, что кровь застыла в жилах. Она протянула руку и схватилась за холодный металл пожарной лестницы.

— Каким образом? — прошептала она, не доверяя своему голосу.

Она видела лишь смутные очертания его лица да огонек сигары.

— Помнишь тот день, когда ты пришла ко мне? — спросил Альфонсо через несколько секунд. — Когда ты просила освободить твою семью от дедовского долга?

Она кивнула, сердце бешено колотилось.

— Вскоре после твоего ухода, — продолжил он, — ко мне пришел еще человек. Мой внук, Микеланджело. — Старик немного помолчал для пущего эффекта. — И знаешь, о чем он попросил?

Теперь женщина могла разглядеть блеск его глаз в темноте. Она отрицательно покачала головой.

— Он попросил меня о том же, что и ты. Он просил, чтобы я освободил семью Перетти от обязательств перед Моруцци. — Он сделал шаг вперед, мягко взял Марионетту за подбородок и повернул к себе. — Я не общался с Микеланджело несколько лет, — заговорил он, — и понимал, как трудно было ему прийти ко мне и просить о чем-то. А он даже не просил, он умолял. — Альфонсо Моруцци смотрел ей в глаза, его голос слегка дрожал. — И тогда я задал себе вопрос: с чего это такой упрямый и гордый парень, как мой внук, ведет себя подобным образом? Он ведь точно такой, каким был я в молодости, поэтому и понял его. — Теперь старик стоял совсем близко к Марионетте. Она даже ощущала запах его дорогого лосьона после бритья. — Он влюбился, — объяснил он, — точно так же, как и я в свое время. Он влюбился во внучку моей возлюбленной Джульетты, девушки, которую я потерял столько лет назад на Сицилии. — Альфонсо, явно взволнованный, отошел от Марионетты, дыхание с хрипом вырывалось из его груди.