– Если ты снова сделаешь для меня бумажные цветы, – посылая андроиду воздушный поцелуй, галиянка скруглила губы и нажала сенсор на стене.

Двери в шлюз открылись. Команда корабля, спустившись по ребристому пластику, сошла на берег покрытого туманом озера. Сырой ветер бил в лицо, в черной заводи шелестел тростник.

– И что с «Тезеем»? – Арканов включил фонарь, освещая прибрежные кусты и дельфиний нос звездолета.

– Опять утопим, – засучив рукав, Глеб активировал браслет и установил связь с бортовым компьютером.

Следуя ментальным командам Быстрова, разведчик тихо поднялся над землей, завис над срединой озера и медленно погрузился в воду. Сторожевую систему Глеб решил не включать: звездного скитальца на дне могли побеспокоить только раки и жирные караси.

– Свежо здесь и приятно, – прижимаясь к Быстрову, проговорила Ариетта. – Воздух у вас вкусный, как в северных лесах на Сприсе.

– Это здесь так. В Москве гадкий воздух, много шума и суеты. Но свой мир я очень люблю, – он взял ее под руку и повел тропкой, которую освещал Агафон.

К дачам они добрались, когда уже рассвело. Пристианка, останавливаясь, с изумлением разглядывала кирпичные коттеджи, над крышами которых клубился легкий дымок; интересовалась назначением желтой трубы, выныривавшей из земли, и фонарных столбов. А когда из дырки в заборе выбежал мохнатая псина и бросилась через улицу с лаем, принцесса схватила за рукав Быстрова и произнесла:

– Маленький свипил!

– Это собака, – со смехом пояснил Арканов.

– Шлепнуть, чтобы горло не драла? – галиянка с готовностью выхватила пистолет.

– Да ты что, госпожа Ивала! – возмутился А-А. – Нас за нее Анатольевич так отшлепает, что наши задницы никакой неокомпозит не спасет. Сюда давайте, – Агафон отворил калитку, и команда «Тезея» свернула на бетонную дорожку, тянувшуюся между деревьев к двухэтажному дому с черепичной крышей.

В главной рубке «Хорф-6» кроме капитана и Леглуса находилось трое дежурных офицеров. На мониторах вздрагивали, окрашивались разными цветами столбики с параметрами девз-потоков. Корвет шел через гиперслои на максимальной скорости, беспощадно пожирая цинтрид, гудя энергомашинами, работавшими на пределе.

– Какие данные по следу, Орсаеас? – обратился Роэйрин к немолодому офицеру в мнемошлеме.

– След четкий. Думаю, «Тезей» вышел из гиперброска от двенадцати до восемнадцати часов назад, – отозвался пристинец, обслуживающий всевидящее «Око Арсиды».

– Проясните, капитан, как это может быть? – Леглус сузил глаза и стал похожим на хищного зверя. – Как же старый галиянский разведчик может опережать новейший корвет Присты?

– Я уже говорил: у Быстрова есть какой-то секрет, – небрежно отозвался Роэйрин.

Маркиз все больше вызывал у него неприязнь. Особенно после того, что он сделал на «Сосрт-Эрэль». Бессмысленное побоище на независимой станции, могла навлечь позор на пристианский военный флот и больно ударить по чести самой Империи. И погибших десантников, лучших своих десантников, тела которых брошены милькорианцам, Роэйрин ему не мог простить.

– Очень плохо, что у него имеются неизвестные нам возможности, – маркиз нервно заходил по рубке. – Ведь они могут достаться нашим врагам. «Тезей» обязательно должен быть уничтожен. Почему вы выпустили его из системы Шеоир?

– Я внятно вам объяснил, господин маркиз: когда «Тезей» проходил вблизи от нас, вы еще находились на станции – без вас я не мог принять решения по его уничтожению. И ни за что бы не принял – мы были в границах ответственности независимой станции, и я не посмел бы нарушить закон.

– Это отговорки, капитан. Вы не имели права выпускать «Тезей», – резко повернувшись, Леглус направился к своей каюте.

Он понимал, что Роэйрин прав, но последнее время командир корвета вел себя слишком своевольно и позволял себе нелесные высказывания об операции на «Сосрт-Эрэль». Капитана следовало приструнить, а по прибытию на Присту как следует наказать.

Войдя в каюту, Леглус устроился за выдвижным столиком. Сидел несколько минут без движений, глядя на живую голограмму с видом на Сады Ора. Затем извлек из ящика две блестящих капсулы размером с крупное яйцо сиэстра. В одной из них содержалась информационная копия мозга Быстрова.

– У вас есть секрет, господин Быстров? – с усмешкой прошептал он, поглаживая полированный металл. – Нет, не думаю… Все ваши секреты в моей правой руке.

* * *

На даче Арканова решили задержаться до десяти утра: позавтракать, отогреться и вызвать такси. Пока Агафон готовил свои фирменные макароны с тушенкой, Глеб принес березовые дровишки и разжег камин. Едва за чугунной решеткой заплясал огонь, в гостиной сразу стало уютнее. Скоро на круглом столе между небрежно растравленных тарелок появилась кастрюлька с пахнущей поземному пищей.

– Может Шурыгину позвонить? – предложил Арканов, раскладывая желтовато-тусклые макароны с кусочками мяса. – И такси не потребуется. Он нас в Москву на своей «Волге» с радостью. Тем более, сегодня пятница – с работы отпросится без проблем.

– Вот этого не надо, Аркадьевич. Не надо человека от работы отвлекать, и светиться здесь по друзьям-знакомым тоже не надо, – Быстров укаткой посмотрел на принцессу, поедавшую отнюдь не королевское блюдо с аппетитом. – Тебе не терпится знать, какие у него успехи после того, как ты ему нашептал секрет электрогравитации?

– Э-э… да, – признался А-А, позвякивая вилкой. – И просто хочется видеть хорошего человека.

– Твой хороший человек с этой идеей еще не один год провозится, – заметила Ваала. – Хотя и меня на него было бы интересно посмотреть.

– Лично я, если бы такую идею мне толково преподнесли, за пять-семь месяцев довел ее до опытного устройства, – заметил Арканов. – А Сашка, он – голова.

– Ты же ему идейку только намеками, намеками, – с издевкой напомнил Глеб.

– Ну да. Только намеками достаточно ясными. И схемку из рыбьей чешуи выложил – мы тогда пиво пили с воблой, – Агафон встал, собирая пустые тарелки, и скоро вернулся с чайником.

– Давай, Аркадьевич, сначала в Москву: решим текущие вопросы, обдумаем, где нам надежнее спрятаться, а потом – Шурыгин, – Быстров пододвинул Ариетте чашечку с пахнущим смородиной чаем.

– Глеб Васильевич, а нельзя, сначала Шурыгин… – А-А вытащил из буфета банку вишневого варенья. – А потом…

– Нельзя. Тебе что так неймется? И чего там с вареньем стоишь? Ее Высочество ждет обещанного вишневого, – Быстров, увидев на лице Арканова глубокое огорчение, заскрипел рассохшимся стулом и сказал: – Ну, позвони ему, позвони, узнай как дела, если такое неуемное любопытство раздирает. Только варенье давай сюда.

Стукнув банкой об стол, Агафон направился на кухню за телефоном. Скоро оттуда донесся его приглушенный и возбужденный голос.