близко, что осталось протянуть руку… и принц мой сдохнет, ровно как ты и обещал. Но и я пообещаю тебе, что уйду вместе с ним. Если не отступишь.

— Как всегда, мне назло? — хрипло прошептал Хал.

— Моя жизнь в твоих руках, — и я надела маску. — Прощай, Хал.

— Ида, не…

Но узнать, что там за «не…», я не успела, потому что разорвала связь.

Глава 25. Выбор Актера

Некромантия всегда привлекала ученые умы. Я не стал исключением. Дело было в правильной формуле, балансе мертвого и живого, сконцентрированного в одном человеческом теле. Я провел тысячи испытаний, неустанно исследовал новые материи, не оглядываясь на мораль. Мораль для Храма, в науке ей места нет. Последнюю формулу я завещал испытать на себе. Мой внук сделает это. Мои потомки найдут верное решение.

Из личных заметок альтьера Хьялмара Армфантена.

— Он через Храм придет, — сообщила я Дарлану, когда нашла его на выходе из тронного зала. Было важно донести информацию, и я не сразу заметила, что творилось за спиной Дара. А там… лучше не видеть такое вовсе. По полу ползали люди с отрубленными головами, валялись части тел. Живые части, кишащие на местах, в вечном страшном движении. И было так мало крови, поразительно мало, учитывая количество отрубленных голов и живых, но все же мертвых тел.

— Судьи, Дар… что здесь…?

— Через Дверь вошли, — сообщил он буднично. — Мы с парнями всех перерубили, но сама видишь, — Дар пнул шевелящуюся под ногами руку, — работы много. Либо рубить на мелкие части, либо жечь. Раньше с мертвой Армией справлялись так: сжиганием. Это единственный способ.

— Судьи! — слов больше не было.

Дарлан посмотрел на меня с укором:

— Соберись, можно подумать, трупы никогда не видела. Начнешь причитать, как альтьера Фризендорс, заставлю лично мертвецов на куски рубить, усекла? По лицу вижу, что да. Так что там с Актером? И откуда информация?

— Мы… говорили. Я видела Храм.

— Идет по твою душу?

— Скорее по душу Александра, но… да.

— Понял, — Дар задумчиво уставился на шевелящуюся неподалеку кисть руки. Она каталась по полу, но невероятным образом приближалась к выходу из тронного зала, то есть, к нам. Руку Дар досадливо пнул и подозвал стражу, отправив несколько человек к коридору, ведущему в Храм. Остальным приказал уничтожить всех мертвецов, способных навредить, пока только разрубить. А после бежать на подмогу к остальным, а еще охранять Дверь. Мертвецов будет больше, это очевидно.

Затем Дарлан вновь посмотрел на меня:

— Стоит спросить о глубинном значении твоего наряда?

— Лучше не надо.

— Я ведь говорил: только попробуй…

— Вернешь меня в башню? — усмехнулась я. — Брось, Дарлан. Мы оба все понимаем. Выпустил ты меня не просто так, признай это, и давай двигаться дальше. Я сделаю все, что потребуется, а ты разберешься с последствиями, потому что некуда тебе деваться. Безумным станет наш король, или нет… сделаешь его своей марионеткой, уж в этом ты всегда был хорош. С мертвой Армией все изменится.

— Почему-то мне кажется, что тобой движет желание взять над Актером верх. Спасение Александра лишь прикрытие, красивые строчки предсказания. Это так, Иделаида? — Дарлан смотрел мне в глаза. — Потому что, если это правда… брать над кем-то верх ценой жизни — глупейшая затея. Напоминаю, что с последствиями разбираться мне одному, и что это будет? Безумный король, неуправляемая Армия мертвецов, а еще раненый зверь, которому ты мозг весь сожрала. И ничего у этого зверя не останется, никакого барьера, понимаешь? Не на что будет оглядываться.

— Можно подумать, на меня он оглядывается. Дар, я дала ему выбор: отступить или напасть. Не секрет, что он выберет. И он сам это понимает, потому что не может иначе. Так что я никогда не была для него… барьером. Может, только приятной слабостью.

— А если он отступит?

— Тогда я готова вернуться в камеру и просидеть там остаток дней. Так что, Дарлан Бурхардингер? Какое место в грядущих событиях определишь для меня?

— Подальше от Александра. Скоро все, кто захочет его убить, будут рядом с ним.

— Поняла. Отправляюсь охранять его величество.

Я уже отступила, но Дарлан поймал меня за руку:

— Без глупостей, будь осторожна.

— Это лишнее замечание. Но… знаешь, Дар, раз за разом я пыталась взять с тебя обещание сберечь Александра, но понимаю, почему ты отказывал. Тогда попрошу что-то полегче: убедись, что мое тело сгорит дотла. И не достанется Актеру, я не желаю быть живым мертвецом, не хочу, чтобы части меня мотались по полу, — я кивнула на тошнотворный тронный зал, который для меня теперь навечно останется… таким. Местом жуткого побоища, скоплением кривых мертвецов, оживленных сивиллами.

— Хорошо, — ответил Дарлан.

— Спасибо.

На этом моменте Дарлан должен был отпустить мою руку, но он сжал ее крепче. А потом дернул меня на себя и крепко обнял. Кто бы мог подумать, что начальник королевской полиции такой сентиментальный… в другое время я бы обязательно уколола его этим, но не сейчас. Сейчас я обняла его в ответ, точно зная, что этот раз будет первым и последним. И, возможно, он закрепит данное Даром обещание.

Я поторопилась наверх, в коридоре все время звучало «мертвецы», «переворот» и другие страшные слова. Я была в маске, никто не пытался меня остановить или что-то узнать. Вдалеке слышался голос альтьера Миткана, он командовал стражей. Они собирались вырезать сивилл, всех до одной. Кажется, мертвые явились не только через Дверь, они еще окружили дворец. Поэтому Дарлан не предложил Александра вывести, это невозможно. Посмертье для короля опасно, другие выходы заблокированы. Отход через Храм закрыт, за воротами мертвецы. Актер напал, но только тогда, когда у него не осталось сомнений в победе. А перед этим он дал себя «победить».

Александра я нашла в королевских покоях, уже при полном параде, он готовился защищать семью. Августа сидела на кровати, держа в руках Ренана и Роксану, вокруг них суетились испуганные горничные, неподалеку стояла личная стража Александра, все в масках Судей. В этот раз Августа не плакала, только побледнела, как полотно. Она уже все знала, слухи из коридоров быстро просачиваются во все уголки дворца.

— Лучше и тебе быть в маске, — сказала я Александру.

— Ида? — он посмотрел на меня с удивлением.

— Да, я