Пол стал ровный-ровный, только какие-то загадочные символы, выбитые в камне, иногда попадались. Валад проходил мимо них, явно не замечая. И смотрел он только в одну сторону, прямо перед собой, на противоположную стену, черную, украшенную ветвистой белой молнией.

— Что это за напасть? — спросила Кадмия Ловари, когда Валад, наконец, дошел до молнии и положил на нее ладонь. — Это же не пробой, да?

— Это не пробой, всего лишь щель. Человек туда, конечно, не пролезет, но сила чужого мира проникает, — ответил Валад и погладил стену.

— И что? Дядюшке Лиин оно зачем понадобилось?

— А кто этого идиота теперь разберет? Вообще, думаю, изначально дело было так: к приму приперся какой-то дурной маг, нашедший эту пещеру, или узнавший о ней из мемуаров далекого предка, и предложил поделиться с сиятельным владетелем силой, если он поможет ее добыть. Но, учитывая умелость местных магов и нарушение баланса, скорее всего, этот жаждущий чужой силы деятель бесславно умер.

— Ритуал, — напомнила Мелана, неприязненно посмотрев на купцов, жмущихся друг к другу. — И кости.

— Хм, — задумчиво отозвался Валад. — Тогда я бы, пожалуй, поставил на то, что у кого-то хранится книга с древними ритуалами. В принципе, ритуалы по привязке человека к силе должны быть похожи, неважно, божественная она, или собранная артефактом. И, кто-то, возможно, принял эту щель в иной мир, за божественный знак. Или еще за какую-то ерунду. И попытался привязаться. После чего и помер. Кстати, кости где?

Купцы переглянулись и пожали плечами. Куда дел кости со-Ялата они не видели. Может, похоронил сразу после того, как поговорил с вызванным духом. Может, в море выбросил. Купцов это не интересовало.

— Ага, — сказал Валад. — Я бы тоже попытался поговорить с духом, если бы знал, с которым. Ладно. А другие вещи куда не прим дел? Те, которые вы привозили.

— Так под стеной сложил, — прогудел толстяк.

— Под какой еще стеной? — удивилась Ловари.

— Под черной, снаружи. Он там храм хотел строить, — как-то подозрительно смущенно признался купец, видимо любил подслушивать и подсматривать.

Оказалось, деятельный дядя Лиин, а может и ее отец, успел соорудить что-то подозрительно похожее на жертовник. Один из волков его опознал, он такие видел в королевстве Золотых Туманов.

— Может, он хотел вызвать демона и тоже стать бессмертным? — растерянно спросила Лиин.

— А мне другое не нравится, — мрачно сказал Юмил, до сих пор молчавший. — Может оказаться, что кто-то из благообразных жителей острова помогал твоему дяде сооружать эту пакость. А вот откуда он о ней узнал, причем, в таких подробностях…

— Либо не прим пригрел какого-то беглеца, либо нашел человека, согласного разведать и зарисовать, либо вообще, что угодно, — сказал Валад. — В чем я точно уверен, это в том, что король об этой милой пещерке не знает. Иначе давно бы был тут, вместе со своим демоном. Подобную силу демоны жрут с большим удовольствием. Да и у короля была куча времени для того, чтобы научиться ее использовать.

— И лучше будет, если и дальше не узнает, — мудро сказала Лиин и посмотрела на купцов.

Они в ответ побледнели и затряслись. Тот день, в который они решили обменять сведения о загадочной пещере на отмену налогов, бедолаги, видимо, уже прокляли.

— Не бойтесь, — ласково сказала Мелана. — Всего лишь клятву дадите. Такую, нарушить которую не сможете.

Купцов эти слова почему-то ни капельки не успокоили.

Их не успокоило даже то, что на обратном пути обсуждали способы поиска неизвестного не то беглеца, не то разведчика. И о снижении налогов бедолаги так и не рискнули напомнить. Принесли клятвы на крови и сбежали со всей возможной скоростью. И никто бы не удивился, если бы завтра они продолжили бегство, навсегда покинув острова Хребет Дракона.

Сложный выбор

— Вот гадина, — тихонько произнесла прекрасная дева таким тоном, каковой услышать из ее уст вряд ли кто-то рассчитывал.

Остальные прекрасные девы, то есть, неудачливые императорские невесты, с интересом на нее посмотрели.

Находились девушки в библиотеке. Сидели за столами для читателей, шептались, обмахивались веерами, делали вид, что читают. Если бы кто-то их спросил, зачем они вообще сюда пришли, ответить сумели бы только две из них. Одной хотелось понаблюдать из окна за тем, что происходит в саду. А окна девичьих комнат и общей гостиной выходили совсем в другую сторону. Вторая искренне любовалась расписным потолком, легонько прикасалась к корешкам книг и была почти счастлива. Библиотеки эта дева любила.

— Что-то случилось, Лотти? — спросила пухленькая красавица, любительница тяжелых платьев, украшенных жемчугом.

— Эта двуличная лицемерка, там, как я и думала, — сдавленно сказала Лотти и даже стукнула кулачком по подоконнику. — Корчит из себя недотрогу. Посмеялась над планами Кальмы вскружить голову императору, а сама… В сад за ним бегает!

Девушки, услышав последнюю фразу, побросали книги и кинулись к окну. Возле которого немного потолкались, а потом с непередаваемым интересом уставились на то, как недотрога Радда сидит на скамейке, с очередным толстым томом чьих-то мемуаров на коленях. А перед ней стоит император и то ли говорит что-то, то ли слушает.

— Кажется, это он к ней подошел, — неуверенно сказала любительница живописи и книг.

— Какая разница?! — вызверилась на нее Лотти. — Она специально в сад пошла, специально! Знала, что он придет и пошла! Красуется!

— На ней ее бедняцкое домашнее платье, самое уродливое из них, — справедливо заметила дева в жемчугах.

— И прически нет, заплела косу, как рыбацкая дочка, — добавила любительница живописи.

— Так не красуются, — решили сразу трое.

— А значит, она откуда-то узнала, что нашему императору нравятся именно такие безыскусные… — не пожелала слушать разумные доводы Лотти и топнула ногой. — Уверена, она специально. Уверена. Я видела, он уже не впервые к ней подходит!

— Так он к ней, — сказала любительница жемчуга и зевнула, прикрыв рот ладошкой.

— С другой стороны, нам никто не мешает тоже пойти в сад, — рассудительно сказала самая старшая из девушек, которую за глаза уже окрестили старой девой. — Может, императору просто скучно и, увидев наш цветник, он сразу потеряет интерес к Радде.

— Или не потеряет, — тихонько сказал кто-то.

— Да мы красивее, любая из нас, — жизнерадостно заявила тоненькая блондинка.

— Только вряд ли императора заинтересовала красота, — печально сказала любительница живописи, но ее никто не стал слушать.

Ее вообще редко слушали. Несмотря на то, что она была и умна, и наблюдательна, и говорила чаще всего дельные вещи. Она, если честно, единственная заметила, что одна из невест пропала, но остальные отмахнулись, решив, что та с кем-то сбежала. И не стали слушать, что такой побег странен. Потому что не могла болтливая дева не похвастаться предстоящим побегом. Точно не могла.