Другими словами, государство, и только государство решает, кого и что ценить. Без такого признания государства ты – «преступный люд». Людей следует подчинять, подобно тому как «работник по металлу подчиняет руду, а гончар подчиняет глину». Для того чтобы люди сосредотачивались на земледелии, крайне важно не позволять им «менять место жительства по своему усмотрению» и наказывать за любые другие виды экономической деятельности. Один из способов добиться этого – структурировать (точнее, разрушить) рынок так, чтобы сделать более привлекательным земледелие. Шан Ян предлагает:

Те, кто не занимается земледелием, – «хитрые и коварные». Такое мнение возымеет для будущего китайской экономики глубокие последствия, поскольку легалистская мысль определила подход государства к бизнесу, заставила купцов, производителей и крестьян бояться государства и удерживала их от объединения против него.

Легалистская модель порядка считалась приоритетом, и, стремясь к ней, всемогущий правитель должен был сокрушать общество всем весом государства и его законов. Но даже если конфуцианская модель и не соглашалась с легализмом относительно суровости, предлагая поступать согласно моральным нормам и завоевывать «доверие народа», вместе эти два направления мысли соглашались с основной концепцией деспотизма – в том, что простолюдинам не следует предоставлять слово в политике, и уж конечно же, не следует делать из них противовес власти государства и императора. Принимать во внимание благосостояние своих подданных – это лишь моральная обязанность правителя. Как выразился Конфуций,

Достижения Шан Яна послужили моделью строительства деспотического государства, позволившей царству Цинь в течение столетия покорить остальные шесть соперничавших между собою царств, положить конец эпохе хаоса и основать империю Цинь. С течением столетий детали такой модели правления менялись, и различные сменяющие друг друга династии экспериментировали с различными ее версиями. Причиной тому был тот факт, что, хотя модель Шан Яна и позволила успешно истребить конкурентов, она не предоставляла эффективного шаблона для управления объединенными землями.

Та версия, которую выбрали первый император Цинь Шихуанди и его главный советник Ли Сы, подразумевала очень строгий контроль. Империя была поделена на тридцать шесть (впоследствии на сорок два) округов, во главе которых назначались губернатор, военный командир и управляющий. Под этими назначенцами располагалась изощренная иерархия чиновников, держащая цепкой хваткой общество, как и советовал Шан Ян.

Характер такого контроля иллюстрирует административный документ, опубликованный историком Энно Гиле. Его составил управляющий уездом, обращаясь к главе округа с просьбой одобрить назначение новых старосты и почтового служащего в местной деревне. Через четыре дня после подачи прошения ему пришел отказ. В просьбе было отказано, потому что в деревне насчитывалось только двадцать семь хозяйств и она считалась слишком маленькой для таких чиновников. Такие документы свидетельствуют о сложной сети назначаемых из центра чиновниках и об эффективности обработки запросов, не говоря уже о степени владения необходимой информацией (точное количество дворов – двадцать семь).

Государство Цинь также ввело единую систему мер и весов, единую денежную систему, календарь и стандартизированную систему китайской письменности. Оно же построило разветвленную сеть дорог, расходящихся из столицы Сяньяна по всей империи. Одной из самых важных и долговечных инноваций стала «колодезная система полей», названная так по китайскому иероглифу, обозначающему «колодец» и похожему на девять полей, образованных пересекающимися двумя горизонтальными и двумя вертикальными линиями. Считалось, что именно девять земельных участков должны содержать одного солдата-воина. Такая система подчеркивала равный принцип распределения земли, а также распределения налогового бремени и военных обязанностей. Впервые ее упоминание встречается в сочинениях Мэн-цзы, который утверждал, что

На этом этапе стали очевидными недостатки модели Шан Яна. Для содержания такой глубоко проникающей во все сферы жизни системы недостаточно было иметь только «богатое государство», необходимо было также иметь плотно облагаемое налогами общество. В конце концов кто-то же должен был предоставлять материальные и трудовые ресурсы для сооружения 8000 терракотовых воинов в натуральную величину, которых Цинь Шихуанди заказал для своей усыпальницы. Одним из следствий повышения налогообложения стал всплеск народных восстаний вскоре после смерти Цинь Шихуанди, приведших к падению династии Цинь всего лишь через пятнадцать лет существования, на протяжении которых правили всего лишь два императора. Победителем в последующей политической нестабильности в конечном итоге стал крестьянин из завоеванного царства Чу. Он основал новую династию Хань и провозгласил себя императором под именем Гао-цзу. Приостановив поначалу сбор налогов, он впоследствии сократил их до одной пятнадцатой доли урожая. Он также сократил количество обязательных трудовых повинностей, налагаемых государством Цинь.

Действия Гао-цзу были попыткой направить государство в более конфуцианском направлении. Он исходил из легалистских предписаний, но интерпретировал их согласно конфуцианским идеям. Последующие китайские системы управления и законов, вплоть до настоящих, можно осмыслить как колебание между двумя этими философиями и слияние их постулатов; каждая из систем находилась в какой-либо точке между Шан Яном и Конфуцием. Несмотря на широкий спектр, они сходились в некоторых основных принципах. Наиболее критична концепция Деспотического Левиафана – идея монархического правления всемогущего императора, не предоставляющего народу право голоса или участия в управлении. Император всегда находился над законом. Затем идет идея о том, что государством должны управлять талантливые люди, что необходимо, если император желает править обществом так, как пожелает. Она тоже коренится в философии конфуцианства, утверждающей, что необходимо «поощрять достойных и талантливых». Последний ключевой принцип заключается в том, что император должен беспокоиться о благосостоянии народа и ограничивать себя моральными соображениями. Этот же принцип включает в себя идею о том, что император должен повышать экономическое благосостояние своих подданных, или, если использовать выражение более поздних династий, «накапливать богатство среди народа». Эти три принципа образовывали своего рода социальный договор, придающий государству некоторую легитимность. Если они нарушались, народ мог восстать.