— Как у нас раненых при отступлении зачастую приходилось оставлять? — отрезала Волка, глаза её бешено сверкали. — Товарищей своих, кого на плечах из боя вынесли, а потом — самим же и оставлять? Потому что если нет, то погибнут все, весь отряд, некому будет ещё живые деревни защищать! Плакали сами, бывало, но покидали! И сейчас, — Волка резко сгребла Молли за плечи, янтарные глаза оказались близко-близко, — сейчас то же самое. У тебя великий дар — а ты хочешь вот так свою жизнь на помойку выбросить?! Самой в руки Департамента отдаться?!

Молли вздохнула. Она очень не хотела об этом спрашивать, но…

— Таньша, sestra… А твои — ваши — родители, они где? В безопасности, там, далеко на севере?..

Волка дёрнулась, как от удара. Глухо рыкнул Медведь, и Молли поняла, что сморозила какую-то глупость.

— Они погибли, Молли. — На скулах Волки играли желваки, глаза сузились. — Вот так и погибли, как я тебе сейчас рассказала. Мы уходили, отрядом, маму и папу ранило… Их несли, сколько могли, а потом нас окружили егеря, надо было идти на прорыв… — Голос её не дрожал, напротив, наполнялся яростью. Даже шкодливая Ярина испуганно притихла. — Надо было идти на прорыв, мы со Всеславом маленькие ещё были, но перекидываться уже умели… хотели драться… мама… мама приказала — всем приказала! — их с папой оставить, нас выносить, потому что у мамы с папой дара не было, совсем. Крикнула, чтобы нас вынесли, но это все и так знали… Им… с папой… винтовки оставили, патроны… нас тащили насильно… а потом… я помню… выстрелы, выстрелы, выстрелы сзади!.. — Она с бешенством хватила кулаком по столу так, что подпрыгнула, жалобно зазвенев, вся посуда. — Я орала, кусалась, перекинулась даже… Меня… на поводок взяли…

Она резко вскинула голову, в горле у неё заклокотало, а по щекам побежали слёзы.

— А потом стрелять перестали, — вдруг тихо и очень серьёзно докончила Ярина. — Я знаю, мне Вольховна Средняя рассказывала…

Таньша отвернулась, судорожно кивнув. Плечи её вздрогнули раз, и другой, и третий.

Осторожно фыркнул Медведь, переступил с лапы на лапу, так что жалобно скрипнули доски паркета. Одним движением оказался рядом с сестрой, та обхватила его руками, пряча лицо в медвежьем меху.

Молли, чувствуя, как внутри всё обрывается, робко протянула руку, коснулась Таньшиных плеч. Волка всхлипнула, скрипнула зубами и решительно повернулась, без церемоний утирая нос рукавом.

— Никуда не пойдёте! — решительно объявила она.

— Ну не пойдём, значит, не пойдём, — с подозрительной покорностью вдруг согласилась Ярина. — Значит, пусть оно всё так и будет…

— Молли, прости, sestra. — Таньша не глядела ей в глаза. — Так надо. И для тебя, и для нас. Наши папа с мамой погибли не напрасно. Мы с братом за них стократ отомстили. А ты за что погибать решила?!

Молли молчала. Родителей Волки и Медведя давно уже нет… она попыталась представить, как сама чувствовала бы себя, ощутила резкие, болезненные спазмы в желудке, словно само тело восставало против одной даже мысли об этом.

— Никто погибать не собирается, — сладеньким голоском пропела Ярина. — Медведь, иди сюда. Грей меня, ты тёплый.

— Молли. — Таньша взяла её за руку. — Не в наших силах это, пойми ты! Сила твоя мерцает, что свеча на ветру, то есть она, то нет. Мы с братом против пуль долго не продержимся. Немного выстоим, но и только. Яринка, конечно, хитра, как Lisa Patrikeevna, но тут никакая хитрость не поможет. Крепость ихнюю в лоб не взять! Особенно коль у них свои… маги или не маги, неважно, те, кто силу направить умеет. Невелика доблесть — без пользы погибнуть! Дело сделай и не умри — вот как надо!

Волка была права, признавала Молли. Конечно, какой смысл умирать просто так, не выручив ни родителей, ни братца? Уж проще тогда под паровоз кинуться!

— Да уймись ты, Волка. — Ярина состроила умильную гримаску. — Поняли мы всё, поняли. Никто никуда не пойдёт.

— Вот именно! — Вервольфа показала младшей внушительный кулак. — Сама сторожить вас буду! Даже и не думай улизнуть!

— Да что ты, что ты! От тебя ведь не убежишь, то всякий знает…

Таньша на лесть не клюнула.

— Не подлизывайся, мелочь хвостатая. У меня нюх знаешь какой? А сплю всегда вполглаза!..

— Знаем, знаем. — Ярина удобно устроилась, привалившись к медвежьему боку. — Кстати, сюда мистер Питтвик идёт, точнее едет. Я его за полквартала чувствую.

Поднялась ужасная суматоха. Медведя общими усилиями вытолкали в кухню — перекидываться, никого не смущая. Ярина подмигнула Молли и миг спустя обернулась пушистым котёнком, чёрным, как смоль, ну точь-в-точь Vasilii госпожи Старшей. Ди аж подскочила, внимательно на неё глядя, — уж не её ли это приятель тут объявился?

Мистер Питтвик входил осторожно, тщательно заперев за собой дверь и предварительно осмотревшись.

— Вы не спите? Мисс Молли, мисс Таньша? Мистер Всеслав? Моё почтение. Фу-ух, умаялся там… — Хозяин снял пальто, рухнул в жалобно скрипнувшее кресло. — Мисс Таньша, прошу вас, может, вы разожжёте…

— Я сделаю, мистер Питтвик. — Молли решительно направилась на кухню. — Я лучше умею.

— Мисс Таньше надо практиковаться, — резонно заметил хозяин. — В горле пересохло… Так вот, леди и джентльмен, как я и говорил, Пушечный клуб сегодня гудел…

И мистер Питтвик начал рассказ.

…В курительной Пушечного клуба говорили только об «инциденте». Только и исключительно о нём. Офицеров Особого Департамента было мало; не показался никто из пэров.

— Само собой, — вставила Волка. — Они в засаде сидели!

— На кого? На вас?.. Не удивлён, не удивлён…

…В отсутствие большинства департаментских те, что остались, сделались лакомой добычей. Мистер Питтвик внимательно слушал; больше того, он побился о несколько крупных закладов — часть проиграл, но выиграл больше — и сумел разузнать, что (тут он принялся загибать пальцы):

а) семья почтенного доктора Блэкуотера оказалась далеко не столь почтенной. Их сын — магик. Кто бы мог подумать!..

б) их дочь тоже возмутительница спокойствия, но не магик. Сорванец, сбитый с толку и растерянный. Бедняга, ей предстоит релокация;

в) на поиски брошены все силы, пэры Королевства лично возглавляют отдельные отряды;

г) добрые обыватели Норд-Йорка напуганы, почти в панике; едва ли от них будет много толку.

— Родители же ваши, мисс Молли, содержатся, — вполголоса хрипел мистер Питтвик, — в главном штабе Департамента. Вот здесь, на Марлборо-сквер.

Молли это отлично помнила.

— У Департамента ещё два отделения, но именно в главной квартире все самые мощные камеры и самые надёжные «стаканы». Ваш брат и ваши родители там, мисс Молли.