бы не смогла. Не так-то просто взять и забыть человека. Поэтому и Лесе подобные бесполезные, хоть и правильные советы, я давать не стала…

— Ты-то чья любовь уже всем понятно, — лукаво улыбнулась Леся. — Как вы сегодня страстно целовались на глазах у всех — с ума сойти!

Я зарделась. Совсем не факт, что это что-то означает.

— Даня просто вжился в роль.

— Ну конечно, — усмехнулась подруга. — С таким энтузиазмом только любимых целуют. И сценарии для этого не нужны.

В животе снова запрыгали бабочки.

Может быть, она и права, и теперь между Даней и мной что-то изменится и наладится?

Я уже его за всё простила. Сейчас мне стало казаться, что все плохое было напускное, как защита от собственных чувств у Дани. А потом ревность…

Только как мы всё это разрешим?

Я сама с ним поговорить не решусь. Он мужчина, он и должен сказать мне о том, что ему всё это нужно…

— Жизнь покажет, — сказала я. — Пока у нас очень странные отношения. Шаг вперёд и два назад.

— Да уж… Какие же они дураки, когда молодые…

— А ты так переживаешь уже какой день из-за Назара?

— Не только, — ответила Леся. — У мамы большие проблемы. Её фирма разорилась. Мне придётся поступать в университет своими силами. Денег на обучение у нас теперь…нет. Мы уже продали всё ценное. Даже телевизора в доме не осталось, да и дом выставлен на продажу — он нам теперь не по карману. И всё равно этого недостаточно, чтобы погасить её долги.

Я внимательнее присмотрелась к Лесе. Действительно, уже как несколько дней на ней из украшений остались только скромные золотые гвоздики в ушах…

— А как же она так долгов наделала?

— Я не знаю, она не говорит. Но к нам приходили приставы, коллекторы… В общем, я не знаю, как теперь мы будем жить. У нас денег даже на еду нет теперь.

И это я тоже заметила. Леся перестала ходить на ланч. Он ела только обед, за который было оплачено её мамой заранее на весь год.

Да уж… Так себе перспектива вырисовывается. Если ты живешь как мы с дедом, не особенно шикуя, то к этому привыкаешь и учишься бороться сам, своими силами. А если же рождён в шёлковых пелёнках, то потерять все и перестроиться очень сложно. Для Леси наверняка мир просто рухнул. Она хорошая девчонка, но то, что она родилась в обеспеченной семье и привыкла к достатку, было заметно. И как она теперь справится?

— Что ты будешь делать с универом? — спросила я.

— Тоже самое, что и ты — усиленно готовиться и поступать своими силами.

— Думаешь, потянешь? — Не знаю. Зря, что ли, мать раньше горы денег за репетиторов отваливала? Пора пожинать плоды… Я попробую, но как уж получится.

— Правильно. Хотя бы попытайся. Я ведь тоже буду всё учить и надеятся, что пройду по баллам.

— А ты куда пойдёшь дальше? — спросила меня Леся.

— Я на переводчика хочу. На английский и японский, — ответила я. — Там конкурс сумасшедший, но я попробую.

— Смелая, — сказала она. — Впрочем, на выбранную мной профессию надо идти в мед. А там тоже конкурс — мама не горюй!

— Ничего, — улыбнулась я ей. — Таких, как мы с тобой, девчонок очень много. Но некоторые прорываются. И мы прорвёмся.

— Точно.

Я чувствовала, как Лесе стало легче после разговора со мной. Рада, что она мне доверилась и открылась. Носить всё в себе очень тяжело. Мне ли этого не знать…

72.

— Слушай, — говорила мне по телефону Леська. — Ты можешь с классом к Назару не идти?

— Почему? — не поняла я.

Я залезла в кресло с ногами. Уже скоро собираться надо. Мы решили всем классом навестить нашего послеапендецитного спустя пару дней после операции. Но почему она решила меня отговорить?

— Короче, — заговорила она после паузы. — Я хочу с ним побыть наедине. И для этого мне нужна ты!

— Ничего не поняла, — обалдела уставилась я в стенку. — Как это? За каким шутом там я?

— Слушай, — принялась объяснять Олеся. — Ты пойдешь со мной. Типа мы вдвоём к нему пришли. Ну, чтоб не я одна.

— Ну? — Всё ещё не понимала её глобальный замысел я.

— А потом ты выйдешь, якобы у тебя зазвонил телефон. Причем, очень важный и долгий звонок…

— А-а… — начала смекать я. — И вы останетесь и поговорите. И не будет выглядеть так, словно ты сама пришла и навязалась.

— Да! — выпалила она. — Ты просто умница, Агния! Схватываешь всё не лету.

— Лесь. Мне не жалко, но… Ты уверена, что твой план — верный?

— Почему неверный?

— Потому что Назар может решить, что я пришла к нему. — А… Да. Ну неважно, — ответила Леся. — Главное, чтоб ты потом ушла и мы остались вдвоём. После я сама разберусь.

— Ну хорошо, — пожала я плечами. — Пошли вдвоём.

Всё-таки, это её дело. Хотя, как по мне, вот так навязываться парню не стоит. Но вдруг он в самом деле разглядит что-то в ней наконец уже?

Главное, чтобы Даня ещё не решил, что я пришла к его брату отдельно от всех, чтобы побыть наедине. А то знаю я этого индюка — опять весь надуется… И снова год не будем общаться.

— Значит, так, — сказала Леся. — Встречаемся через час у входа в больницу. Как раз класс уже должен будет свалить.

— Договорились, — ответила я и повесила трубку.

Что ж… Буду всё равно собираться потихоньку, пойду прогуляюсь пешком до больницы. Всё равно делать больше нечего. Все планы переломала мне Леська, но как не поддержать подругу?

Спустя час мы с ней встретились на крыльце больницы и зашли внутрь.

В регистратуре нам сказали, где искать Назара, попросили надеть бахилы.

Мы поднялись в нужное отделение, но едва спросили про Назара, как медсестра скривилась.

— Ну опять к нему! Ходят и ходят толпами. Только что еле выгнали целый класс. Додумались они к нему в палату всей гурьбой закатиться! Шумели, мусорили! Уходите. Завтра придёте, на сегодня посещений достаточно!

— Но нас двое