Это к чему я? Да к тому, что случись нечто подобное, я, наверное, как и многие, просто не знал бы, что делать. Одно дело – красиво рассуждать на бумаге, другое – оказаться на месте событий. Да, конечно, я скорее повел бы себя как один известный герой – «еще бы побарахтался», но «долго ли?» – вот вопрос.

Сидя в удобном компьютерном кресле и разглядывая убывающий закат, я все глубже погружался в неестественное для меня уныние и горечь. Я уже почти чувствовал всеми фибрами тела весь ужас оцепенения, который охватывает человека, когда он видит надвигающуюся неминуемую беду, какой бы она ни была, – цунами, оползень, лавина. Да что лукавить – иногда и в простом автомобиле страшно, когда перед тобой кто-то резко тормозит, и ты чувствуешь, что еще чуть-чуть, вот-вот, и не успеешь… А тут… Ядерный взрыв перед глазами (если, конечно, учитывать, что самой вспышки не видел – иначе б ослеп) – какая реакция? Ужас, неимоверный ужас, и обреченность, когда понимаешь, что сделать уже ничего не можешь, – остаются лишь секунды, чтобы насладится в полной мере неимоверной, но и пугающей до безумия красотой момента. Смертельной красотой. И конечно же, чтобы разглядеть сию красоту, прячешься, в первую очередь, под стол. Под стол! Увы, господа. И именно, господа! Никто не побежит в первые секунды прятаться в подвал. Для начала, когда яркое ядерное око глянет на них, решат, что у них «поехал» рассудок, а потом, когда осознают, – будет поздно.

И вот тут я подумал о дочери – двенадцатилетней девочке. Как бы было ей? Какой ужас испытала бы она? Это невозможно представить. Как бы перенесли день «X» дети?

Дети никогда не будут помнить, что помнили мы, если, конечно, не расскажем, а рассказав, – обречем их на новое будущее. Они будут знать, что существовал порочный мир, и будут строить новый, так похожий на их фантазии, посеянные нами, но без пороков этого старого мира… Без иллюзий на счет атомной бомбы.

Берегите себя и особенно детей!