– Вам не стоило приглашать нас сюда… – понизив голос, вымолвила она. – Вы совершили ошибку. Вы хотели выловить «злого духа», который поселился на вилле… Так вот! Он обнаружен.

Юдин пошатнулся и отступил назад, наткнувшись на стол для бильярда:

– Значит, «шепота» и пауков больше не будет?

– Их уже нет.

– Хотите сказать, что это делал мой сын?

– Я, с вашего позволения, промолчу, – прищурившись, заявила Астра. – Задача выполнена, а остальное мы не оговаривали. Условия контракта соблюдены?

Он открыл рот, чтобы возразить, но только издал нечленораздельное мычание.

У него еще теплилась надежда – призрачная, как химера, – что все обойдется, как-нибудь образуется и встанет на свои места. Что эти трое: Астра, Матвей и возникший вдруг из ниоткуда Игорь Назаров исчезнут, испарятся, растворятся в воздухе, подобно дыму от погасших свечей…

Он вел себя, как человек, балансирующий над бездной. Его спасение или гибель зависели сейчас от малейшего колебания воздуха. И если его тело жаждало жить, то душа уже устремилась к смерти. В глазах Астры он читал приговор…

– Вы блефуете, – вымученно улыбнулся Юдин, вмиг постаревший лет на десять. – Ушаков ничего никому не говорил. Катя была очень замкнутой, как и ее брат, я узнавал. Зовите этого вашего Назарова!

Она не была готова вмешивать сюда Игоря. Он служил жупелом[23], который уже сыграл свою роль.

– Хорошо. Парень будет говорить при всех. Матвей, пригласи сюда Спиридона, Елену и гостей…

– Нет! – вырвалось у Юдина. – Погодите, черт с вами… Чего вы добиваетесь?

Астра чувствовала, что загнала себя в тупик. Она опустила руку в карман и обняла пальцами Альрауна. Ей показалось, от корешка исходит тепло. Первое пророчество Тэфаны само собой всплыло в ее памяти.

– Тот, кто здесь и не здесь… – тихо произнесла она. – Тот, кого вы прячете. Тот, кто наводит страх и боится… Это совершил он, темный двойник. Вы не сумели обуздать его, и он вырвался на свободу… Там, в горах под Форосом…

Слова сами вылетали из ее губ – безотчетно. И каждое попадало в цель.

Юдин обмяк, побледнел и осунулся. Силы покинули его. Он как будто решился на что-то, и все вокруг перестало для него существовать.

– Я должен спасти сына, во что бы то ни стало… – выдохнул он.

– Вы знаете, как это сделать.

– Да…

Он удалился за ширму, где стоял старинный секретер с инкрустациями из розового дерева. Над секретером висела картина в античном духе, которая так нравилась Риду, – «Диана-охотница и Актеон». Мальчик обожает подобные сюжеты. «Легенды и мифы Древней Греции» с детства были его настольной книгой. «Это я заразил его любовью к классическому совершенству! – с раскаянием подумал Юдин. – Я погубил его душу!»

Он достал из кармана ключик от потайного ящичка, вставил в замок и повернул. Раздался тихий щелчок.

– Здесь письмо, – сказал он из-за ширмы. – Вы слышите, Астра Юрьевна?

– Я все поняла, – отозвалась она.

– Его никто не должен прочесть, кроме вас.

– Даю вам слово!

Его рука скользнула в ящик, выстланный таким же зеленым сукном, как бильярдный стол. Холодная гладкая сталь прильнула к ладони, словно ладонь возлюбленной. Звук выстрела оглушил Астру, хотя она ждала этого.

Богиня мщения, змееволосая Эриния, преследует свою жертву, лишая ее рассудка, до самого конца…

– Что это? – вскочил Матвей. – Он выстрелил?

Из-за ширмы виднелись ноги господина Юдина, обутые в дорогие летние туфли.

Астра опустилась в кресло и отвернулась.

– Прозерпина ждет третьего… – прошептала она, не глядя на Матвея. – Уже дождалась…

Он наклонился над распростертым на ковре телом. В нос ударил запах пороха и крепкого французского одеколона…

По лестнице взбежал Спиридон Юдин, на его лице застыл ужас.

– Кто стрелял?

Он отшвырнул ширму и сразу все понял.

– Господи… Папа!..

«Меня уже нет… Как странно. Куда исчезает человек после смерти тела? Я много думал над этим… В последнее время я все сильнее хотел выговориться, снять с души груз… Неужели мой сын проклят? Неужели дети должны нести наказание за грехи отцов? И куда денется тот, второй?

Все началось с моего рождения… или еще раньше. Кто-то повесил над изголовьем моей кроватки картину «Диана и Актеон», должно быть, родители. Никогда не задавался этим вопросом. Не помню, сколько мне исполнилось лет, когда мой взгляд впервые осмысленно остановился на ней…

Я всегда ощущал в себе не одного, а двух мальчиков. Один прилежно учился, отличался послушанием и скромностью. Другой казался случайным спутником, который увязался за первым и не отставал от него ни на шаг. Хитрый, мстительный и жестокий, он рано предавался эротическим мечтам и, будучи совсем юным, уже увивался за девочками. До сих пор не могу с полной уверенностью утверждать, кто из нас полюбил Элизу. Абеляра читал я, а он, дрожа от вожделения, с трудом удерживался от того, чтобы не наброситься на нее. Я с трепетом преподносил ей букетик подснежников или ветку сирени, а он тянулся губами к ее щеке и норовил положить руку на грудь…

Неудивительно, что она сторонилась меня… нас… От нас исходило нечто тревожное, пугающее. Все мои попытки завоевать сердце девушки разбивались об его жажду грубого секса. При этом он мог получить удовлетворение только при условии, что пальма первенства принадлежит ему. Другими словами, отсутствие девственности являлось достаточной причиной, чтобы лишить Элизу жизни. Я чувствовал его скрытую ярость и оберегал девушку от нас обоих.

Элиза… Ее греческий профиль, прическа и стройное соблазнительное тело побуждали меня писать стихи, а его – рисовать в воображении сладострастные картины. Он настолько увлекся ею, что был готов совершить насилие…

– Смотри, – говорил он, показывая мне нарисованную на картине Диану. – Это Элиза! Красивые женщины созданы для любви, а они убивают нас, мужчин. Своим бессердечием, своей распущенностью… Они отдаются за деньги, тогда как акт соития должен быть освящен исключительно Эросом. Богиня безжалостно расправилась с охотником Актеоном за то, что он посмел взглянуть на нее. Разве она не подала тем самым пример божественного гнева? Нарушение установленных правил заслуживает строгой и неотвратимой кары!

Он говорил много и путано… Я перестал отличать его рассуждения от собственных мыслей, перестал разделять нас. Я позволил ему выйти из-под контроля… и он убил Элизу.

Наверное, ощущая наше противоборство, наше напряжение, она избегала встреч со мной. У нее появился обычный парень, который провожал ее домой и угощал конфетами и газировкой. Полагаю, они переспали. Потом между ними будто кошка пробежала. Закончилось тем, что он ее бросил…