Ригойн прервался, переводя дыхание.

– Есть и другая точка зрения, – продолжил он, поднимаясь и принимаясь расхаживать по классу, словно читал лекцию. – Тэйн, напомните мне, какие хэльды стали отказывать в первую очередь?

– Хэльды узкого назначения, – ответил Ройг, подумав. – Те, что в мастерских.

Ригойн удовлетворенно кивнул.

– Именно. Там, где люди отошли от многовековых традиций, перестали пользоваться хэльдами в силу ряда причин и нашли какой-то иной, свой путь, там хэльды замолчали. Самый известный и простой пример – лекарское искусство. На сегодня именно хэльды Исцеление пострадали массово и наиболее сильно. Почему? Люди нашли другие пути.

Почему утеряны Книги? Их же было очень много, когда-то они имелись в каждом доме, их начинали изучать с раннего детства так же, как в школах при храмах нынче изучают алфавит и счет. Люди научились делать бумагу, чернила, выделывать кожи для переплета, наносить специальные составы, предохраняющие книги и свитки от разрушения – и Книги Кэлленара стали не нужны. Знания стали передавать с помощью бумажных записей, что гораздо проще, чем делать это с помощью книг Кэлленара. Их мы создать не можем. У нас нет мастеров, а значит, мы не в состоянии зафиксировать и передать наш опыт старым способом.

Почему в больших городах хэльдов Очаг и Тепло с каждым годом становится все меньше и меньше? И пострадали они не меньше, чем хэльд Исцеление? Люди придумали другие способы обогрева жилья и приготовления пищи. Открытый огонь, печи, которые топят дровами и углем, различные жаровни… Это может сделать каждый, а не только иллар. Не надо бежать в храм, просить, платить… Кожевенники перестали использовать хэльды для обработки шкур, поскольку не-иллару для их пуска нужны ка-эль, которых осталось очень мало, иллары требуют возвращать их в храм Келара. Если хочешь работать без них, учись азам кэн-ли на Острове, хотя бы год, по упрощенной программе. Это, сами знаете, сложно, дорого, и не у всех получается. Зато способ травли кожи в чанах надежнее, проще, а то, что отнимает больше времени и усилий, так для того и существуют цеха и мастерские. А ведь храмам тоже надо отдавать процент с дохода…

И так происходит повсеместно. В последнее время, если у человека есть выбор и возможность не использовать хэльд, он его не использует. С каждой катастрофой количество хэльдов и ка-эль сокращается, а воссоздавать их взамен утерянных мы не можем. Получается, что Искусство умирает именно из-за катастроф. А катастрофы происходят из-за отказа от Искусства. Выходит, что Кэлленар медленно, эпоха за эпохой, самоуничтожается.

Какие хэльды до сих пор живы, несмотря на бедственное положение? В основном, это Окна. Почему? Потому что им нет альтернативы. А хэльды Дверь и Ворота? Раньше существовало тысячи Дверей во все концы света. Но люди изобрели колесо, оседлали арритов, впрягли их в повозки, построили корабли, научились плавать по морям и рекам, и потребность в Дверях уменьшилась. И они медленно стали исчезать.

После нескольких катастроф наш мир пошел другим путем, все меньше и меньше полагаясь на Кэлленар. Мы переживем эту катастрофу, возродимся снова, но магии в нашем мире станет еще меньше. Когда-нибудь она исчезнет совсем. Плохо ли это? Не знаю… Наверно, не так уж плохо. Островитяне не поощряют творчество в своих школах, поскольку в их распоряжении достаточно знаний о системе, а под рукой имеется почти полный арсенал кэн-ли. У них нет стимула к развитию. Мне кажется, что агвалларская школа кэн-ли слабеет именно из-за отсутствия стимула к развитию. Здесь, в Очаге Солнца – другой подход. Мы поощряем своих учеников к творчеству. Может быть, если искусство и выживет, так только здесь, в Ард Элларе.

Ригойн замолчал, задумавшись. Потом добавил.

–Наверно, даже островитяне не дадут вам, Тэйн, однозначного ответа на вопрос «почему». Возможно, если вы будете настойчиво задавать его самому себе, вы получите ответ в книге Сач Сал. Попытайтесь… может быть, у вас получится.

(Сезон Холода,Риаллар, Дарнейт)

– Прости, малышка, – длинное асимметричное лицо старшего брата было печальным. – Ни Дверь, ни Ворота в Мениде не работают. Не поверил я, когда меня предупреждали, – вздохнул он.

Лейт стиснула зубы и выдавила из себя улыбку. К чему его огорчать, он и так расстроен. Он не виноват, что не может ей помочь. Никто не виноват. Кто-то, наверно знает, почему один за другим умирают такие надежные раньше хэльды, но до сих пор в ней жила тайная вера, что эта беда как-то обойдет ее стороной.

Ворота, которыми брат собирался воспользоваться, чтобы забрать ее из Дарнейта домой, погасли за день до его приезда.

– Я уже поговорил с отцом, – продолжал брат несчастным голосом. – Он сказал, что сам отправится в Неллим, попробует нанять маленькое судно, без груза и пассажиров. Ты, главное, не волнуйся. Мы обязательно вытащим тебя оттуда. Потерпи еще немного.

Она кивнула, удачно удержавшись от слез.

Овал Окна перед ней свернулся мгновенной серебристо-голубой вспышкой. Нейрад, наблюдавший за разговором из дверного проема, позволил себе войти в ее комнату.

– Сочувствую, – улыбнулся он, протягивая руки и обнимая ее за плечи. – Совсем плохи дела на востоке. Слухи ходят, что рано или поздно и до нас докатится. Хотя лучше уж поздно.

Лейт не выдержала – слезы сами полились из глаз. Нейрад по-хозяйски вытер их ладонью, потом, отстранив от себя, усадил на низенькую софу у стены.

– Можешь жить у меня, сколько пожелаешь. Только вот девкам моим надо бы помочь, – ухмыльнулся он. – Не просто же так мне тебя кормить. Ты что умеешь?

– Все, – ответила Лейт, холодея. – Стряпать, убирать, шить. Читать умею, письма составлять.

– Ну, допустим, твоя ард элларская стряпня мне ни к чему, – рассмеялся он. – Здесь такую гадость даже аргам не скармливают. Ну ты, в общем, подумай сама, чем расплатишься.

Потрепав ее по распущенным с утра волосам, он вышел из комнаты. Лейт поспешно оделась и, стараясь быть незаметной, выскользнула на улицу.

День сегодня к долгим прогулкам явно не располагал. Небо затянули серые низкие тучи, моросил мелкий холодный дождь. Оскальзываясь на мокрых камнях, она брела в полюбившуюся ей кондитерскую, чтобы там, в тепле и уюте ароматных запахов обдумать неожиданные и неприятные новости. К счастью, горько-сладкий ках стоил здесь сущие гроши, и, смакуя его душистый вкус, в кондитерской можно было сидеть до бесконечности.

Жить у Нейрада она не станет. Еще вчера он ясно дал ей понять, каких именно умений он ждет. Притиснув ее к стене, он долго, жадно целовал ее, и она не знала, куда деться от его жестких, сдавливающих рук, тяжелого тела и жаркого несвежего дыхания. К счастью, принуждать ее силой он не спешил, веселыми намеками предлагая самой выбрать эту естественную в такой ситуации плату за проживание. В общем-то, Лейт было все равно. Ночами приходила мысль, что в его предложении нет ничего постыдного, а если и случится у нее после ночи с ним дитя, так никто не усомнится, что это дитя Ас-Вардена. Она сама будет рада, что не в одиночестве придется коротать долгие годы вдовства. Да и хотелось ей испытать пламя Койе, хотя бы из любопытства, хотя бы чужое, раз уж своего не дано.