Время от времени Калахэн ненадолго включал радиомаяк в надежде, что кто-нибудь услышит его сигнал SOS. Но радиоэфир безмолвствовал.

На рассвете четырнадцатого дня дрейфа на горизонте появились огни корабля. Дрожащими от возбуждения руками Стив выпустил в темное небо несколько ракет. С каждой минутой огни судна поднимались над волнами все выше. Оно приближалось! Из груди человека на плоту вырвался вопль радости – он был уверен, что на судне увидели посланные с плота сигнальные ракеты. Теперь к черту экономию! Стив несколько раз основательно приложился к горлышку фляги с живительной влагой.

Но его восторг скоро угас. Сверкая огнем иллюминаторов, пароход прошел мимо в нескольких милях от плота.

За все время дрейфа Калахэн видел девять кораблей, и ни с одного борта его не заметили. Разочарование было ужасным. Если его не спасут в море, дрейф до Антильских островов продлится 70–80 дней.

Дни проходили за днями. Под воздействием жгучего солнца надводная часть камеры плота начала покрываться трещинами. Стив все чаще восполнял утечку воздуха с помощью воздушной помпы, делая ежедневно до полутысячи трудоемких качков. В солнечную погоду он страдал от жары и жажды, в штормовую – от холода и голода. Охотиться и пополнять съестные припасы даже при небольшой качке было невозможно. Силы покидали Стива. Нехватка углеводов, Сахаров и витаминов иссушила его тело. Ослабевшие ноги так исхудали, что походили на веревки с двумя узлами вместо колен.

При сильном ветре Стива швыряло по плоту как в вибробарабане. Волны захлестывали плот. Вычерпывание воды превращалось в монотонный изнурительный бесконечный кошмар. Его жизнь превратилась в сущий ад.

При очередной охоте, втаскивая трепыхавшуюся дораду на борт, Калахэн в пылу борьбы с ней проткнул наконечником гарпуна нижнюю камеру плота. Воздух с шипением вырвался наружу, камера безжизненно опала пустым мешком. Ноги Стива увязли в просевшем днище, как в трясине. Теперь борт возвышался над водой всего на 10 сантиметров, волны свободно переплескивались через него. Если раньше на плоту был сущий ад, то теперь настало настоящее пекло. Если не восстановить плавучесть нижней камеры, соленая вода разъест кожу и мясо до костей.

Справившись с приступом отчаяния, Стив принялся за работу. Заткнул пробоину пенопластовой пробкой и туго обвязал ее жгутовой повязкой. Накачал камеру помпой, но заплата плохо держала давление, травила воздух. Проявляя смекалку и незаурядные инженерные способности, Калахэн пробовал все новые и новые способы обвязки пробоины. От сырости у него вновь вскочили и полопались фурункулы. Язвы разрастались по всему телу. Физические усилия сжигали драгоценную энергию. Только через десять суток Стиву удалось наложить на нижнюю камеру надежную заплату.

Эмоциональный стресс достиг предела. Тело несчастного яхтсмена было так измучено, что с трудом поддавалось командам рассудка. А до Антильских островов еще 3–4 недели пути! Хватит ли у него сил доплыть до земли? Надо выдержать, собрать всю свою оставшуюся волю. Слишком много он перенес страданий, чтобы теперь отказаться от борьбы.

Калахэн плыл в теплых водах. Почти ежедневно моросил дождь, несколько раз на плот шлепались летучие рыбы. На пути стали попадаться плавающие островки водорослей, кишащие мелкими рыбками, креветками и крабами. Вода в океане поменяла темно-синий цвет на светло-голубой. Это означало, что плот достиг мелководного континентального шельфа. В небе появились птицы. Земля близко! Стиву удалось поймать двух крачек, присевших на плот отдохнуть.

Ночью на семьдесят пятый день дрейфа прямо по курсу Калахэн увидел сияние огней. Что это? Рыболовная флотилия? Да нет же, это зарево над сушей! От возбуждения Стив до утра не мог сомкнуть глаз.

Рассвет обнажил великолепную картину: из океана вырос роскошный, возвышающийся до небес гористый остров – Гваделупа. Местные рыбаки, заметив в небе стаю птиц, привлеченных сопровождавшим плот косяком дорад, вышли в море забросить сеть: где кружат птицы, там всегда есть рыба. Прибыв на место, рыбаки с изумлением обнаружили в море человека на резиновом плоту – худого, испепеленного солнцем, изможденного, но улыбающегося во весь рот.

Стив Калахэн был счастлив, как никогда в жизни: он победил в жестокой схватке за жизнь один на один с океаном и выжил в трудной борьбе всем смертям назло.