class="p1">Женщина усмехнулась, но промолчала.

Аэрокар действительно поднялся с некоторым усилием, двигатели гудели чуть громче, а виртуальный монитор пополнился сообщением о том, что до предельно допустимой грузоподъёмности осталось немногим больше ста килограмм.

Навигатор сформировал маршрут по запросу и предложил использовать автопилот. Совершенно не хотелось сейчас тратить силы на управление, и я согласился. Машина плавно набрала высоту и с ускорением направилась в сторону экватора.

– А что такое Чистилище? Теперь-то сможешь ответить?

– Я не знаю вашего уровня знаний…

– Считай, что я ребёнок и пока ничего не знаю.

– Это ловушка для душ. Самая большая ловушка, которую возможно было построить.

– Директорат контролирует её?

Рэйчел саркастически фыркнула и хлопнула себя по коленке:

– Его члены хотели бы в это верить. Нет, Гегемонией правит Большая Мамочка, – женщина опустила голову и запустила руки в волосы, словно хотела получше ухватиться и свернуть себе шею, потом несколько раз подряд глубоко вдохнула, чтобы прийти в равновесие, – Так откуда ты?

– С Земли, – я посчитал, что сейчас для дела выгоднее откровенность.

– Значит Союз всё-таки выстоял!? Иначе бы вы сейчас ковыряли землю палками в поисках кореньев…

– Мамочка это ИИ? Вы смогли научить машины целеполаганию?

Промелькнувшая секунду назад, радость сменилась горечью. Рэйчел зажмурилась от переполняющей её досады.

– Не смогли. Это никогда не было целью, даже наоборот: такой вариант рассматривался всегда негативно. Восстание машин… Чтобы управлять Гегемонией в том виде, в котором она существует, не нужен полноценный разум. An nescis, mi fili, quantilla prudentia mundus regatur? (лат. Сын мой, разве ты не знаешь, как мало надо ума, чтобы управлять миром? прим. авт.).

– Этим словам уже много тысяч лет. И они ложны.

– Мы привыкли понимать под “regatur” обладание достаточной силой, чтобы приказывать. В таком случае слова истинны.

Спорить не хотелось. Аэрокар начал снижать высоту и скорость. Тысячи километров пронеслись мимо нас, и я снова вспомнил слова Эджуса, сказанные этим утром. Сколько миров, населённых людьми, обречены сейчас переживать самые ранние и жестокие этапы развития?

– Какую цель поставили перед Мамочкой? – вопрос напрашивался сам собой, а правильный ответ сможет описать саму суть Примы и других миров Гегемонии.

– Стабильность созданного бессмертными государства и развитие технологий.

Настала моя очередь зажмуриться от нахлынувшего ужаса. Я представил, как через миллиарды лет машина будет поддерживать стабильность в окончательно выродившемся человечестве до безмозглых мешков плоти с заключёнными внутри омегами, и каждый окружён фантастически сложными устройствами для кормёжки, очистки и кондиционирования воздуха.

– Мы заходим на посадку, – Рэйчел собралась, её движения сделались скупыми, резкими, она снова использовала маску куклы.

Дворец Директората достигал километра в высоту при небольшой ширине – тонкий шпиль, словно коготь торчал из бетонного основания. При близком рассмотрении становились видны детали: здание состояло из отдельных частей, словно друза из мелких монолитов. Всё из однородного прозрачного материала. Благодаря эмулятору сферы я с лёгкостью читал сигнатуры того, что находилось внутри дворца. Для людей там отводился небольшой зал на пару сотен мест, несколько бытовых комнат для отдыха и санитарные узлы. Остальное было заполнено вычислительными модулями суперкомпьютера и мощными передатчиками для связи со спутниками.

Когда мы вышли из аэрокара, я всё ещё пытался найти хоть что-то похожее на точку доступа к гигантскому электронному мозгу, но тщетно.

– Это не Большая Мамочка, если интересно, – сказала Рэйчел, заметив моё сосредоточенное выражение лица, – Здесь лишь её… рот, которым она разговаривает с нами, и уши, которыми слушает.

Я прекратил попытки изучить устройство дворца и его содержимого с расстояния и уверенно направился внутрь играть в шпиона по правилам, которых почти не знал.

2.12 Власть имущие

Прозрачные ворота открылись, едва прочитав сигнатуру Пола в ловушке, и впустили нас в гулкий коридор с высоким сводчатым потолком, из-за чего создавалось ощущение собственной ничтожности. Будь я того же роста, что и представители местных элит, то чувствовал бы себя комфортно. Рэйчел уверенно шла рядом и чуть позади. На её руках периодически возникали чёрные полосы и образовывали сложные рисунки. Её спокойствие передавалось мне. Шаги отдавались звонким эхом. Пустота травила нервы.

– Я всё ещё личный помощник, – женщина остановилась перед высокими дверями и поклонилась, отставив руку, – Это важно помнить, до тех пор, пока не решитесь на что-то отчаянное.

– Уверен, что не решусь.

Потребовалось приложить усилие, чтобы повернуть ручку, слишком большую для меня. Я напрягся и потянул на себя, подошвы ног заскользили по плитке пола, но дверь поддалась. В узкую щель – едва протиснуться человеку – ударил яркий свет. Импланты уберегли от ослепления, и я разглядел амфитеатр. Около сотни ярусов с креслами расходились вверх кругами. В центре парила массивная металлическая шайба для оратора без перил.

–… Угроза не может быть точно рассчитана, – глубокий мужской голос, многократно усиленный аппаратурой, звучал набатом, – В рамках моих знаний могу предположить, что военное подавление будет успешным.

Несколько человек окружило голубое свечение.

– Я вижу ваши сомнения и знаю, что вы хотите спросить, – голос продолжал говорить, – Наша с ними разница в развитии науки трудно постижима для человека, но видна машине, и вы должны признать, что ассоциация миров вокруг Земли стоит на устаревших, а главное обрывочных, технологиях, которые им удалось захватить у умирающих компаний.

Я никак не мог разглядеть оратора и вертел головой по сторонам, стоя в проходе между креслами, стараясь оставаться как можно дольше незамеченным. Голос не имел персонифицированного источника, и я поначалу решил, что это машина, выполняющая всего лишь роль спикера.

– Прямо сейчас нам нечего противопоставить их флоту. Мы не строили боевых кораблей уже давно, а те, что патрулируют Промзону и регрессированные сектора галактики не могут вести боевые действия с достаточной эффективностью, чтобы говорить об экономической целесообразности.

– Почему у Мамочки мужской голос? – тихо спросил я у Рэйчел, наконец поняв, кто произносит речь, и осторожно распылил нанитов для сбора данных. Мой экзоскелет отозвался, показывая приличную скорость обмена данными. В десантной броне находился мощный передатчик, который позволял транслировать огромный поток информации. Сигнал я смог замаскировать среди множества кодированных запросов на спутники и вышел на связь с командой.

– Это вообще не важно. Она иногда и детский использует, – ответила Рэйчел, пристально наблюдая за членами Директората, выискивая кого-то конкретного.

– Выгода уйдёт на второй план, когда этот сброд атакует наши миры, – гигант с бледно-голубой кожей поднялся с места и, сверкая глазами, активно жестикулировал. Воздух вокруг него загорелся красным и звук пропал.

– Я понимаю ваши страхи, господин Крупп. Однако, полномочия принятия решений переданы мне, а ваша роль ставить задачу, – над платформой в центре