— Какой он наставник мне неизвестно, но капитан он справедливый. Мне не на что жаловаться. Доброй ночи.

Хранящий Хроноса избегал друзей. На протяжении первых трех дней пути Цефея ни разу не видела его и это начинало тревожить Хранящую. К тому же не привыкшая к качке, Цефея первые дни вовсе не высыпалась. Из-за этого она некоторые ночи проводила на верхней палубе, где ей становилось чуть легче. Если в эти часы на вахте стоял Алеар, то Цефея могла провести часть ночи за разговорами о Тэлире и Звездном доле, который эльфы звали Мералид.

Однако, в одну из ночей на вахте стоял Эниф. Он глядел в темноту холодным взглядом стальных зрачков, глубоко задумавшись о чем-то. Цефея была готова направиться к нему, но в этот миг ее наставник повернулся к ней и покачал головой, безмолвно прося оставить его одного. Хранящая была вынуждена вернуться в каюту.

— Почему мне кажется, что Эниф не рад нашему присутствию на «Отважном»? — спросила Цефея, ложась рядом с Рубином. Она положила голову на его грудь и глубоко вздохнула.

— А почему он должен радоваться этому, Цефея? — спросил избранник Файро. Он провел рукой по ее волосам. — Мы не имеем права просить его рассказать что его терзает. «Отважный» долгие годы служил ему укрытием от Тэлира и Сентория. Это судно было лишь его. Он здесь господин. И неожиданно ему приходится мирится с нашим присутствием здесь. Мне иногда кажется, что ты забываешь, что Эниф не просто твой наставник, он еще и князь Тэлира. Эти тайны касаются его семьи и народа. Если бы он мог поговорить с нами об этом — уверен, он бы уже сделал это.

— Мы не знаем о нем ничего… — начала Цефея и тут же ощутила, как мышцы Рубина напряглись.

— А что нам следовало бы знать? — уточнил он. — Что поменялось бы, если бы ты не знала историю моей жизни? Я здесь, Цефея. Рядом с тобой, следую за тобой на Сафир, равно как и Эниф. Иного доказательства его верности искать не стоит.

— Я пыталась заговорить с ним о семье. — Призналась Цефея.

— И что же он ответил тебе? — с улыбкой спросил Рубин, будто предугадывая ответ.

— Примерно то же, что и ты сказал мне. Ничего иного знать мне не стоит.

Заснеженный Сафир будто ждал Хранящих, приветствовав их на рассвете яркими бликами снега и льда. Разбивая ледяную корку гигантскими кольями, жители портового города Баргора приветствовали проходящее судно радостными криками. Рассвет возрождался за далекими горами Сентория, тонущего в размытом туманом горизонте.

Пропитанный вечной мерзлотой остров, где даже летом нередко шел снег и кружили вьюги, обжигал щеки путников прикосновением ледяного морозного языка. Цефея, поспешно застегнув куртку, спустилась на берег и некоторое время разглядывала каменные стены города, наполненного жителями и детьми. Сафир, несмотря на мороз, был полон жизни и уступал Сенторию лишь в масштабах. Радостные, неожиданно счастливые люди ходили меж прилавков с рыбой и вяленым мясом, шумно переговариваясь на сенторийском языке. Цефея прислушивалась к речи горожан, но не слышала ни единого незнакомого слова.

— Все говорят на сенторийском? А как же родной язык племен? — спросила Цефея у друзей.

— Если только в глубинах острова. — Коротко сообщил Эниф, сходя по трапу.

Цефее было известно, что когда-то этот остров был поделен между пятью братьями, которые позже основали кланы. Позднее эти кланы стали небольшими самостоятельными королевствами: Сиата, Илагир, Шальхейм, Вельв, Херсте. Однако, многочисленные войны привели остров в упадок. Культура коренного населения была забыта и традиции, хранившиеся в семьях веками, безвозвратно исчезли, перемешавшись в иных народах. Вместе с тем исчез и язык. Разрушаясь, королевства перешли в руки шаманам — свободным язычникам, окончательно разграбившим остров. Изувеченный войнами и грабежами остров Сафир вошел в состав Империи как провинция, украсив корону Императора очередной жемчужиной,47 но остров уже едва ли напоминал прежний Сафир. Великие города были разрушены из-за войны с Империей. Теперь, неподалеку от руин древних городов выросли новые дома. Чаще всего камень для строительства нового жилья брали с древних руин по соседству. Сегодня редкий житель Сафира ныне поклоняется прежним богам, все чаще им прививалась новая культура: шаманизм или же сенторийский культ. Идолы соседствовали с мирерами и древними храмами. Теперь, закованный в лед остров напоминал больше крепость, чем самобытный уголок Айры, о котором читала Цефея в книгах Рубина.

Сенторийцы не любили Сафир. Страшным сном любого имперца был климат острова. Столица Империи редко встречала снег, да и сама зима была столь мягкой, что мостовые едва успевали покрыться льдом, а стекла на окнах домов лишь иногда украшали морозные узоры. Рассказ о том, как множество странников насмерть замерзали на Сафире во время буранов, были излюбленной темой в тавернах столицы, но еще более любима была тема безжалостных и свирепых зверей, которые нападали на целые караваны. Даже самые отчаянные исследователи не часто наведывались на Сафир. Остров считался «гиблым местом» и странника, посчитавшего необходимым ступить на его заснеженные равнины, заранее приписывали к числу отчаянных или сумасшедших.

— Никто не выбирается с этого чертового острова! — кричал старый моряк вслед Цефее, когда та покидала причал. Выглядел моряк чудаковато и был облачен в длинный растянутый свитер, поверх которого болталась облезлая бобровая шуба. Хранящая стояла на причале в десяти шагах от его рыбацкой лодки и сперва не поняла, что он обращается к ней, но старик, явно перебравший с выпивкой, не унимался. — А если и посчастливиться им сесть на судно, отплывающее к берегам Сентория, то я готов поспорить: тот, что странствовал по острову погиб в снегах! Сафир пожирает души людей! Проклятое место, не предназначенное для живых!

Портовый Баргор был одним из городов, выросших на Сафире по велению Императора. Создав на острове колонию, Император в спешке отправил на местные рудники заключенных, вверив им миссию по добыче золота и эртарита — того самого металла, из которого создавали монеты, достоинством в один эрт и из чьей необработанной огнем руды строили крепость Алморры. В книгах из библиотеки Рубина, было написано, что для строительства алморрского замка была разработана и уничтожена эртаритовая скала, стоящая в центре острова. Местные жители существовали за счет охоты и рыболовства, а также жемчуга, за которым ныряли на глубины океана. По местным меркам добыча жемчуга была легким трудом и им занимались исключительно женщины и дети. Они, обмазываясь жиром татерана,48 чем защищали себя от ледяной воды и, задерживая дыхание, ныряли в глубины Татериса. Благодаря постоянной практике погружения на глубину Айра