- Я... прогулялся.

- Отличненько. Это с таким-то конвертом в кармане.

- Я с Яной встречался. Мы как раз насчет свадьбы разговаривали.

- Еще раз отличненько. Именно что о свадьбе. Кому ты давал конверт, Юра?

- Я?! Да вы...

- Молчи. Не гневи лучше. Просто - кому?

- Но зачем мне?! - отчаянно выкрикнул Клыня.

- Вот именно. Ты же не сволочь, Юра. Ты же помнишь, что товарищ твой дерьмом обмазан. Ты хоть представляешь, каково ему жить, если не отмыть?

- А я?

- Ты? - Забелин неожиданно подмигнул, чем совсем сбил Клыню с толку. - Полагаю, есть еще шанец переиграть итоги аукциона. И если переиграем, то обещаю, все между нами останется. Но факты нужны сейчас. Да и отец...

- Что отец?!

- Вот именно. Нельзя Николаю Николаевичу про это узнать. Он же тобой ого-го как гордится! Так куда конверт носил - в "ФДН"?

- В "ФДН"? - Клыня искренне обиделся. - Да за кого вы меня, Алексей Павлович, держите?

- Тогда что? Но быстро, Юра! Неужто Баландин? Ну?

Клыня шмыгнул носом, кивнул:

- Наверное.

- Что еще за "наверное"? Ты по порядку можешь?

- Угу. - Он высморкался и сначала с трудом, потом все быстрее, как человек, измаявшийся давящей его тайной, принялся сбивчиво рассказывать: - Я тогда к вам с Яной приезжал. Она внизу ждала. Перед этим она как раз согласилась. Ну - замуж.

- Понятно.

- Она сказала, что мне нужна другая должность. Чтоб...

- Тоже понятно.

- В общем, кто-то там поговорил с Баландиным насчет меня, и он вроде как...

На какое-то время Забелин, видно, забыл контролировать себя, потому что Клыня прервался укоризненно:

- Я знаю, Яна рассказывала, вы ее недолюбливаете. Наверное, оговорили. Но она хорошая. Это внешнее только.

- Так что произошло после? - от обсуждения Яны Забелин уклонился.

- Я спустился. А Яна как раз перед тем увидела, случайно! Баландина и сказала, что он меня ждет, чтобы поговорить. Я хотел позже, но...

- Ну, понятно. "Место уйдет", "лови момент".

- Мы посидели в приемной, и как раз он подошел.

- Ну да, в сортир ходил, - пробормотал Забелин, припомнив, как Баландин улепетнул с правления. - Не обращай внимания.

- Пригласил. Жарко как бы было. Он в рубашке. Ну... это я уж потом допер-то, Алексей Павлович! - давай поговорим по-мужски, мол, без пиджаков. Повесил мой на стул. Предложил должность. Потом повел в кадры анкету писать.

- Без пиджака?

- Я хотел взять, но Юрий Павлович сказал, что здесь не возьмут и пусть повисит. Еще пошутил - пусть, мол, к месту привыкает. Я же тогда не думал. Написал анкету, заявление. Ещё всё боялся, как вам потом скажу насчет ухода. Потом решил: уйду-то после победы на аукционе. Значит, как бы никого не подставлю. Вернулся минут через пятнадцать, Яны уже не было. И Баландина тоже. Секретарша сказала, что он опять на правление ушел.

"Ну да, видели его на правлении, как же".

- Зашел, пиджак там же, конверт на месте. И поехал сюда. Я поначалу не думал. Это уже когда вечером цифры объявили, то...

- Почему тогда же не доложил?

- Сперва как-то опешил. А потом, когда Олега избили... Я через дверь видел, как Подлесный его бил. Тот ползает, а этот ногами по бокам. Жутко. - Его передернуло. - Хотел к Баландину пойти поговорить. Да как скажешь? Не вы ли нас сдали? Да и Яна отговорила. Что, мол, дурак и сам свое счастье обрушу. Что это просто совпадение. Доверчивая она.

- А сам?

- Н-не знаю. Чтобы так точно угадать...

- Не знаешь? - Забелин не сдержал злой иронии, и Клыня съежился, точно под хлыстом. - На-ка прочти.

Он отчеркнул пальцем строку и протянул Клыне копию протокола заседания кредитного комитета.

- Вот то-то. А ты говоришь.

- У отца опять криз был гипертонический, - безысходно выдохнул Клыня. - Врачи сказали - надо с работы уходить, нервничать нельзя.

- И не будет. Из-за нас с тобой, во всяком случае.

- Что мне теперь делать?

- Тебе? Бери отпуск. В Египет, например, сгоняй. Отойди от трудов праведных.

Вопреки желанию Забелина намек получился неприкрытым.

- Уйду я из банка.

- Из банка как раз просто. От себя труднее. Да и потом, всё, как выясняется, не так уж сумрачно вблизи. Жизнь, Юра, по моим наблюдениям, человека несколько раз на излом неожиданно берет. Вроде рулишь беззаботно по проторенной дороге, вдруг бац - развилка. А тут ведь как в лабиринте - один раз не туда свернул - и заплутал! И времени на раздумье нет. Вот тут и решается, кем ты сюда подошел. Есть ли в тебе нить эта. Ошибся - и тогда до самого конца не туда. Ты сейчас налево чуть не махнул. А там тупик. И, не останови я тебя, в него бы и уперся. Но притормозил ведь.

В коридоре послышался требовательный голос:

- Шефа кто видел?

Клыня, вздрогнув, уставился на дверь взглядом бандерлога при приближении удава Каа.

Дверь распахнулась.

- Алексей Павлович! - Подлесный пытливо обозрел представшую картину. - Всё срастается.

Он не отводил разгоревшихся глаз от сжавшегося в панике Клыни.

- А мы во всем разобрались, - сообщил Забелин. - С помощью Юры.

- Так?..

- Нет. Юра как раз и помог разобраться, - требовательно, остужая страстного подчиненного, повторил он. Добился осмысленного взгляда. - По-мог! Давай докладывай.

- Помог, стало быть? Больно помощников много. Потом не пересчитаешь.

- Ты что, не слышал?! Здесь чужих нет.

Но слова эти оказались напрасны - ни Подлесный не поверил им, ни Клыня не вышел из состояния прострации.

- Как скажете. Словом, Баландин действительно как секретарь ЦК комсомола курировал Московский областной комитет на Колпачном, когда Белковский был там замзаворга. Корешковали, говорят, крепко - в свое время в "Олимпийце" - база комсомольская в Химках - всех баб покрыли. Поставлял, само собой, Белковский.

- А теперь, выходит, и Баландин отрабатывает. - Забелин, демонстрируя веселье, подтолкнул оглушенного Клыню - "вот оно, брат, как". - Ну, пошли разыщем энтузиаста нашего. Самое время.

- Уже нашел, - доложил, будто на подносе поднес, Подлесный. - В Бурыкинских палатах он. Какого-то губернатора обхаживает.

- Вот там и возьму. Тепленького.

Оставшись один, Клыня продолжал сидеть в той же позе, без единого движения. Будто гипсом залитый.