Наконец мы остановились. Я оглянулся. Почти все ульверы были здесь. Кого-то не хватало, но я не мог понять, кого именно. За хирдом еще два десятка мужей, вооруженных как попало.

— Щиты! — взревел хёвдинг.

Мой щит мгновенно взлетел над головой и затрясся от посыпавшихся сверху стрел. Я чуть сдвинул его и заметил драугров на крышах. Откуда они там взялись? За спиной послышались крики боли, стоны, ругательства. Не каждый горожанин прихватил с собой щит, а уж вовремя поднять сообразили лишь некоторые.

— Кай, Тулле, Херлиф, Ледмар! На крыши!

Альрик в одиночку бы снес всех драугров, да мой дар так и не проявился. А вдруг он вспыхивает лишь раз в день? Меня аж в жар бросило от эдакой мысли.

— Кай!

Прикрывая лицо щитом, я прыжком взлетел на крышу, поймал еще одну стрелу, почти пробившую дубовые доски, и взмахнул топором перед мордой драугра-лучника. Тот отшатнулся, выставив лук перед собой. Бзынь! Рассеченная тетива зло хлестнула концами по воздуху. Драугр оскалил черные зубы в безумной усмешке, вытащил из-за пояса длинный нож-скрамасакс и метнулся ко мне. Хускарл с сохранившимися умениями! Он рубил так быстро, что я мог только прикрываться щитом. Глухие удары сыпались так часто, что слились в единый перестук. Ловок, твариный выродок. Вот только мы же на крыше!

А снизу из окрестных домов выскочили затаившиеся ранее мертвяки и первым делом бросились к горожанам!

Надо скорее тут заканчивать!

Удерживая щит перед собой, я медленно пошел на драугра, тесня его к краю. Здесь по кругу не походишь, вбок не отскочишь, крыша-то двускатная, и мы шли ровнехонько по коньковому брусу. Шаг. Еще шаг. Я ринулся вперед, толкая драугра за край. Он оступился и рухнул вниз. Я спрыгнул следом, рубанул топориком по руке с ножом, оглянулся. Хускарл был на седьмой руне, мне без толку.

— Сварт! — крикнул я и махнул рукой.

Сам же еще два раза ударил драугра по ногам, чтоб не сбежал, и рванул в общую схватку.

Как я и думал, мертвецы здесь были покрепче прежних. Все хускарлы и краем зудело чувство, что где-то рядом еще хельт. Нам бы чуток времени, мы бы выстроили стену щитов и снесли врагов… но ульверы уже были окружены драуграми, а в центре круга бешено метался Альрик, с трудом удерживая меч за поясом.

— Тебе, Фомрир!

Ха, Сварт получил-таки шестую руну!

Удерживая озверелого драугра щитом, я пятился к братьям. Ко мне прорвался Сварт, отшвырнув мертвяка к стене. И прежде мощные руки Безоружного вздулись буграми, натягивая кожаные рукава до предела. Казалось, тронь, и они разорвутся в клочья.

Где-то справа громыхнуло так, что земля содрогнулась под нами. А ведь сегодня небо на редкость чистое, с белыми пустыми облаками, а не затянуто сплошной серой пеленой. Знать, не мы одни сражались с драуграми!

— Ка-а-ай! — за спиной не то взвыл, не то взмолился Альрик.

Щит вверх! И я едва удержался на ногах, приняв на левую руку немалый вес драугра. Из-за кромки высунулась черная морда, бешено вращая тусклыми глазами. Захрипев, я отмахнулся топором, срезав уроду макушку.

— Да слезь же ты, гад!

Он вцепился пальцами в щит и повис. От его тяжести рука опускалась ниже и ниже.

— Отстань! Сдохни! Умри! Иди в бездну!

С каждым словом я вгонял острие топора в черное месиво внутри его черепушки, пока драугр, наконец, не свалился.

— Кай! — угрожающе рыкнул хёвдинг.

Я не успевал глянуть, как там у других ульверов. Какой уж тут дар?

Новая образина! Да еще и хорошо вооруженная. Щит, топор на длинной рукояти, шлем, болтающийся на голове, видать, подшлемник отыскать не смог. Урод! И первым делом кинулся на Сварта, у которого хоть руки и выглядят как троллиные, да все равно не так длинны.

— За меня! — крикнул я собрату.

Принял размашистый удар топора на щит, невольно отступил на шаг. Дубовые доски, обшитые кожей, скрепленные железным обручем и умбоном, разошлись, и блестящее лезвие высунулось из дерева едва ли не до топорища. Дурак! Кто ж так бьет? Я дернул щит влево, выдергивая топор из рук драугра! И тут же пролетел несколько шагов вперед. Этот гад не зря выбрал топор на такой длинной рукояти. Будь она покороче, я бы вырвал оружие из его рук. А так он перехватил его за кончик рукояти и рванул уже на себя. Так рыбаки выуживают чересчур сильную рыбину из воды.

Да только у этой рыбки крепкие острые зубки!

Я выпустил щит, перекинул топор в левую руку и ударил драугра в бедро, пока тот не высвободил свое оружие. Вот так, собака! И присел, пропуская взмах копья над плечом. Сколько ж вас здесь?

Без щита стало сложнее. Не привык я с пустой рукой бегать. А бегать-то придется! Отпрянул, и копье скользнуло перед грудью. Сам не понял, как ухватился за древко, крутанулся, выдергивая его из рук хозяина, и увидел, как Сварт зажал голову копейщика меж огромных лапищ. Зажал и свернул носом к затылку.

Остался тот, с длинным топором. Стоило только шагнуть в его сторону, как сверху прилетела стрела и вонзилась ему в глаз. Я оглянулся. Энок и Стейн запрыгнули на крыши и теперь выцеливали драугров. А я опять остался без благодати.

С лучниками поверху ульверы быстро добили оставшихся мертвецов. И первым делом Альрик схватил меня за грудки.

— Что за хрень ты творишь? Где твой дар? Бой же, бой! Ледмар ранен! Аднтрудюр и Эгиль пропали! А ты с драуграми в догонялки играешь!

От злости у хёвдинга аж глаза побелели. Он тряс меня и орал, брызгая слюной в лицо. Но в тварь превращаться вроде бы не спешил.

Видать, после смерти Рыбака у него что-то сломалось. А, может, он злился, что так и не сразился, проторчал весь бой за спинами своих хирдманов? Я бы тоже взбесился от такого.

— Надо идти! — вмешался Вепрь. — Найти другие хирды. Не стоило нам разделяться.

Ослепитель с крыши крикнул:

— Да тут повсюду драугры! Вон, на соседней улочке сражаются!

— Убрать завал! — распорядился Альрик. — Кто легко ранен, идет с нами. Кто совсем плох, пусть спрячутся в доме покрепче. Может, и продержатся как-нибудь.

Из двух десятков горожан с нами пошло всего трое. Четыре человека погибли от стрел, нескольких изрубили наскочившие драугры, остальные были серьезно изранены. Ульверы обошлись малой кровью лишь потому, что ушли к завалу, подальше от домов, где засели мертвецы. Успели сообразить и развернуться к ним лицом.

Завал разобрали быстро. Сам хёвдинг расшвыривал телеги, лавки и сундуки в стороны. И мы двинулись к ближайшему перекрестку, лучники же следовали за нами по крышам, хотя им порой приходилось соскакивать на землю.

Справа на перекресток выбежали взмыленные и злые до зубовного скрежета хирдманы Оттара Мышонка. Собственно, я только по Мышонку их и узнал.

— Ульверы! — рявкнул Мышонок. — Наконец знакомые рожи!