Дверь соседней гостиной распахнулась, и в комнату ввалился молодой гусар. Наметанным глазом Марасевич сразу определил, что юноша нетрезв. Впрочем, он был и не сильно пьян — как раз в таком состоянии, когда море становится по колено и тянет на подвиги.

— Добрый вечер, господин Марасевич, — произнес молодой человек, посматривая на того с легким вызовом и беря со столика бокал с вином. — Вы меня не узнаете?

— Отчего же? — Марасевич приветливо улыбнулся и слегка откинулся на стуле. — Узнаю. Вы — князь Иван Юрьевич Вельский.

— Ага! — победно воскликнул Иван. — Значит, вы меня узнали. Стало быть, должны догадаться, с какими намерениями я пожаловал сюда.

— Вы хотите попытать удачу и отыграть давний отцовский долг?

— Вот именно, сударь, вот именно!

Залпом осушив бокал, Вельский тяжело плюхнулся на стул. А затем извлек из кармана неразрезанную колоду карт и бросил ее на сукно.

— Так что же, сударь? Вы дадите мне такую возможность?

— Почему бы, собственно, и нет? — с философской улыбкой отозвался Марасевич. — Вы новичок в игре, поэтому, как знать? Возможно, вам повезет больше, чем вашему отцу.

— Ну, не такой уж я и новичок! — с легкой бравадой возразил Иван. — Во всяком случае играть в «фараона» мне доводилось не раз. Впрочем, это настолько простая игра, что в ней и ребенок не запутается. Да что там! Здесь ведь даже думать не надо. Все зависит исключительно от везения, удачи… Вы со мной согласны, сударь?

— Разумеется, — кивнул Марасевич. — «Фараон» — единственная карточная игра, где от усилий самого игрока абсолютно ничего не зависит. Выигрывает тот, чья карта окажется сильнее. Вот и все. И ничего нельзя предугадать заранее. Собственно, этим «фараон» и хорош. — Марасевич чуть склонил голову и доверительно улыбнулся Вельскому. — Проигравший может с чистой совестью сказать себе, что не виноват в проигрыше: просто фортуна оказалась в этот раз не на его стороне. Но ведь все может сложиться и наоборот. Знаете, некоторые даже совершают своеобразные ритуалы перед тем, как сесть за карточный стол. Что-то вроде обряда поклонения Деве Фортуне…

— Ха! Кому вы все это объясняете! — Иван посмотрел на Марасевича со снисходительной усмешкой. — Я же сказал вам, сударь, что я не новичок в игре. И меня уже давно просветили насчет таких ритуалов… Ну да об этом распространяться не стоит. Что ж, начинаем игру?

— Пожалуй. — Марасевич неспешно распечатал колоду. — С какой ставки желаете начать?

— Я так полагаю, сударь: чем крупнее начальная ставка, тем лучше. — Иван взял со столика новый бокал и, отхлебнув немного, поставил бокал рядом с собой. — В самом деле, не сидеть же нам здесь с вами до утра? Я еще надеюсь потанцевать… Пять тысяч рублей вас устроит?

— Вполне, — бесстрастно ответил Марасевич. Столь высокие ставки отваживались делать лишь очень богатые люди, к коим Иван Вельский никак не принадлежал. Но короля большой игры трудно было чем-то удивить. — Ну что ж… Ставки сделаны, князь, извольте тянуть карту.

Вельский взял из колоды карту, Марасевич последовал его примеру. И мгновение спустя комната огласилась торжествующим воплем: карта Марасевича оказалась слабее, и Иван выиграл пять тысяч.

— Спокойнее, князь, — в голосе короля большой игры за показным добродушием звучала досада. (Или как раз досада и была показной?) — Не следует так бурно реагировать на исход партии, это дурной тон. Истинный игрок должен в любой ситуации сохранять хладнокровие: и при плохом, и при хорошем раскладе.

— Да-да, господин Марасевич, вы абсолютно правы, — подтвердил Иван, нетерпеливо ерзая на стуле. Он жадно сгреб со стола выигранные деньги и азартно посмотрел на противника. — Итак, продолжим? Как вы смотрите на то, чтобы удвоить ставку? Кстати, а у вас имеется при себе такая сумма? Я, знаете ли, как-то не слишком доверяю векселям…

В следующие полчаса игра шла с переменным успехом. Выигрывал то Вельский, то Марасевич. Последний, правда, выигрывал больше по мелочам. Крупный барыш всякий раз непременно доставался Ивану. Пересчитав в очередной раз выигранные деньги, Вельский отметил, что у него уже скопилась довольно значительная сумма — тридцать тысяч рублей.

— Как странно, — удивленно заметил он, посматривая на противника пьяно поблескивающими глазами. — Я выиграл у вас ровно тридцать тысяч… Это именно та сумма, что была у меня сегодня с собой. Значит, сейчас у меня при себе всего шестьдесят тысяч… Целых шестьдесят тысяч! Черт возьми, мне начинает казаться, что это какой-то знак судьбы. Вероятно, мое счастливое число — то, которое делится на три!

— В таком случае, не сыграть ли нам, наконец, по-крупному? — будничным голосом спросил Марасевич. — А, князь? Смотрите, если вам повезет и на этот раз, вы получите реальный шанс отыграть большую часть отцовского долга. Ведь у вас окажется на руках уже не шестьдесят, а сто двадцать тысяч!

— Сто двадцать тысяч, — мечтательно протянул Иван. — Дьявол и преисподняя! Да я сроду не держал в руках таких денег… Эх, ладно. Была не была! Ставлю на кон шестьдесят тысяч.

— По рукам, — сдержанно промолвил Марасевич.

Вельский перетасовал карты.

— Вы тасовали, вам и тянуть первому, — с улыбкой заметил Марасевич.

Размашисто перекрестившись, Иван вытянул карту. А затем судорожно потянулся к вину. Чуть помедлив, словно раздумывая, Марасевич взял верхнюю карту колоды и положил ее на сукно картинкой вверх.

— Увы, мой юный друг, — промолвил он, виновато улыбаясь и разводя руками. — На сей раз привередливая дева Фортуна вас подвела.

Он протянул руку к лежащим посередине стола деньгам, но не успел даже дотронуться до них. Комната внезапно наполнилась людьми, среди которых Марасевич с ужасом заметил полицейского исправника с двумя дюжими помощниками.

— В чем дело, господа? Что? Что такое?!

Марасевич попытался выйти из-за стола, но тут же был принудительно усажен на место. Подойдя к столу, исправник окинул короля большой игры испытующим пронзительным взглядом и торжественно произнес:

— Господин Марасевич, несколько уважаемых российских дворян обвиняют вас в карточном шулерстве. Дабы установить справедливость данных обвинений либо их несправедливость, я вынужден подвергнуть вас обыску.

— Обыскать? Меня, дворянина?! Да как вы…

— Приступайте, господа, — хладнокровно бросил исправник помощникам. И, повернувшись к королю большой игры, с усмешкой прибавил: — Напрасно вы так возмущаетесь, господин Марасевич. Если вы действительно невиновны, в ваших же интересах поскорее покончить с этим неприятным делом.

Марасевич ничего не ответил. Он был бледен, как полотно, казалось, еще немного — и с ним случится обморок. Между тем полицейские уже приступили к обыску. И вскоре нашли то, что искали: спрятанную в потайном кармане фрака колоду карт.

— Запасные карты, — мрачно протянул исправник, рассматривая переданный ему трофей. — Хм… да здесь целая колода! Только она какая-то странная. Взгляните-ка, господа, — обратился он к находившимся в комнате Нелидову и Зоричу, — эта колода состоит только из сильных карт: сплошные дамы, короли да тузы. И разложены по порядку — вероятно для того, чтобы было удобнее достать нужную в подходящий момент. Дамы с дамами, короли с королями, тузы… А кстати, почему здесь только три туза? — Исправник подозрительно взглянул на притихшего Марасевича. — Не хватает четвертого, бубнового. Интересно, куда же он подевался?