– Вы можете выделить нам машины без опознавательных знаков?

– Боюсь, это невозможно. Меня вызовут для получения инструкций. Скорее всего, завтра. Кто-то уже успел заметить, что угол гаража находится рядом с кухней отеля, так что нам следует проверить борцов за права животных с их тревогой за судьбу паштета из гусиной печени и выращенной в ящиках телятины.

– Не думаю, что это они.

– Я тоже так не думаю. Но вы должны меня понять. Нам предстоит долгая ночь. Офис мэра не придумает ничего – другого.

Двенадцать часов до открытия швейцарских банков.

Ричер больше ничего не сказал.

Гризман повесил трубку, даже не попрощавшись.

* * *

Позднее микроавтобус Бишопа отвез их в отель, и они разошлись по своим номерам. Ричер слышал, как захлопнулась дверь Нигли. Затем – дверь Синклер, а еще через минуту она позвонила ему по местному телефону.

– Когда нам следует попросить о помощи? – спросила она.

– Не раньше завтрашнего дня, – ответил Джек.

– Ты так говоришь каждый день.

– Я живу надеждой.

– Это произойдет завтра? – спросила Мэриан.

– Может быть.

Синклер ждала его, стоя посреди номера в черном платье, жемчужном ожерелье, колготках, туфлях и с растрепанными волосами.

– О чем ты думаешь? – спросила она.

Он поцеловал ее долгим неспешным поцелуем, а потом встал у нее за спиной. Она подалась назад и прижалась к нему.

– Личное или профессиональное? – спросил Ричер.

– Сначала профессиональное.

Он слегка наклонил Синклер вперед и нашел застежку молнии у нее на шее. Металлическая слезинка. Крошечная, но идеальной формы. Качественная вещь. Джек начал спускать ее вниз, мимо застежки лифчика, до самой талии.

– Где они планируют использовать то, что получат от Уайли? – спросил Ричер.

– Я не знаю, – ответила она.

– В Германии?

– Это бессмысленно с точки зрения политики.

Он осторожно спустил платье с ее плеч, и оно упало на пол.

Мэриан отклонилась назад.

Ее тело было теплым.

– Скорее, в округе Колумбия или в Нью-Йорке; возможно, в Лондоне.

– В таком случае они будут переправлять груз морем. Мы потратили напрасно целый день. Сделали ошибочное предположение. Уайли не собирался уезжать из города. Ему нужно куда-то доставить крупную и тяжелую вещь в большом фургоне. Вывезти груз из Германии на машине – не самая лучшая идея. Им не доехать до округа Колумбия, Нью-Йорка или даже Лондона. В конце концов все сведется к морским перевозкам.

Ричер снова начал медленно наклонять ее вперед, дюйм за дюймом, одновременно расстегивая лифчик; провел ладонями по плечам, и через мгновение лифчик присоединился к лежавшему на полу платью.

Он положил ладони на ее грудь.

Она отклонилась назад, повернула голову и поцеловала его в грудь.

– Семь месяцев назад Уайли приехал прямо сюда на мебельном фургоне, хотя никогда здесь не служил. Он выбрал Гамбург из-за того, что это порт. Второй по величине в Европе. Они называют его воротами в мир.

Джек зацепил большими пальцами верхнюю часть ее колготок.

– Он собирается погрузить это на корабль.

– Так я думаю.

– Когда?

Ричер спустил колготки.

А потом трусики.

Неловкие большие пальцы.

– Как только ему заплатят, – сказал он.

– Это может произойти завтра.

Ричер ничего не сказал.

Синклер сбросила туфли и повернулась к нему. Обнаженная, если не считать жемчуг. Завораживающее зрелище.

– Когда мы можем попросить о помощи? – снова спросила она.

– Только не сейчас, – ответил Джек.

И снял футболку.

– А теперь брюки, – сказала она.

– Есть, мадам.

Мэриан снова скакала, как ковбой, но теперь наоборот – спиной к нему. Непростая задача сохранять равновесие в таком положении; впрочем, не так уж и трудно. Ричер чувствовал себя человеком, наблюдающим за чужим наслаждением. Она стремилась к кульминации, и его это устраивало. Все, что сработает. Все, что поможет пережить ночь.

Бишоп прислал за ними микроавтобус рано – из-за прилета генерала Хелмсворта. Водитель сказал, что самолет «Дельты» приземлился в аэропорту Гамбурга, как только наступил рассвет. Генерала встретят и отвезут прямо в консульство, где в гостевом номере он сможет привести себя в порядок, а оттуда сразу отправится в кабинет, подготовленный Бишопом. Очевидно, Хелмсворт очень узко трактовал полученный приказ. Он будет разговаривать только с Синклер, Ричером и Нигли, которые находились под его началом – в широком смысле слова. А с остальными – нет. На практике это не имело особого значения. Они уже решили, что будут вести себя скромно. Они понимали, что чужие, наполовину забытые и таинственные детские легенды невозможно воспринимать всерьез в формате один против семи. Тут необходима непринужденная атмосфера и небольшая группа. Синклер, Ричера и Нигли выбрали заранее.

В результате остальные направились в обычный кабинет, а Бишоп повел Синклер, Ричера и Нигли в специально отведенное помещение, которое напомнило Джеку комнату в Форт-Белворе, где он получил свою медаль. Позолоченные стулья, что-то вроде красного бархата, какие-то флаги. Возможно, потолок здесь был повыше, поскольку здание построили раньше. Нигли нашла четыре кресла с подлокотниками и расставила их в форме квадрата, словно это случайная группа. Все равны. Небольшая компания, собравшаяся поболтать в свободное время.

Потом Бишоп ушел, а через минуту появился Хелмсворт, плотный мужчина лет шестидесяти, с седыми, коротко подстриженными волосами и блестящими серыми глазами. Он был в походном обмундировании, накрахмаленном и выглаженном, с двумя черными звездами на вороте. Генерал летел всю ночь, но выглядел вполне прилично. Все представились и обменялись рукопожатиями, за исключением Нигли, которая вежливо кивнула. Потом они расселись в креслах, расставленных сержантом.

– Генерал, как велико ваше раздражение по шкале от единицы до десяти? – спросил Ричер.

– Если учесть все факторы, сынок, что-то между восемью и девятью, – ответил Хелмсворт.

Он говорил так, словно читал смертный приговор.

– В дальнейшем это число может вырасти, – сказал Ричер.

– Я не сомневаюсь в этом, солдат.

– У нас нет времени для всякого дерьма. Черт возьми, взбодритесь, генерал. Мы собрались здесь для того, чтобы поговорить о старых добрых временах.