– Отведите Эванджелину в мои покои, – приказал Тиберий.

– Дорогой, ты уверен, что это хорошая идея? – Марисоль вцепилась в его руки, превосходно изображая беспомощную девицу. – Не лучше ли отвести ее в подземелье? Запереть там, где она больше никому не сможет навредить?

– Не волнуйся, сердце мое. – Тиберий поцеловал Марисоль в лоб. – Мне просто нужно допросить ее. После я позабочусь о том, чтобы ее поместили туда, где она больше никогда никому не сможет навредить.

Стражники не проявляли особой осторожности, пока тащили Эванджелину в покои Тиберия и привязывали ее к одному из стульев. Забрав у нее кинжал Джекса, они грубо привязали ее лодыжки к ножкам стула, а руки завели за спину, перевязав на запястьях, а затем стянув веревкой, которая проходила поперек ее живота, врезаясь в ребра и затрудняя дыхание.

Тиберий не удостоил ее взглядом, пока ее связывали. Он не обращал внимания, даже когда Эванджелина снова и снова поправляла:

– Клянусь, я не убивала твоего брата!

Тиберий просто смотрел в большой очаг из черного камня и проводил рукой по своим длинным медным волосам, наблюдая, как один из его стражников разводит огонь.

Он больше не был похож на того дерзкого принца-мятежника, которого она повстречала на своей свадьбе. Морщины, которых раньше не было, очертили его рот, а глаза налились краснотой. Сейчас Тиберий не казался околдованным; он выглядел так, будто находился в трауре. И это было хорошо. Если Тиберий действительно скорбит, если в самом деле любит своего брата, как она верила, то захочет узнать, кто настоящий убийца.

Все, что требовалось от Эванджелины, – это продержаться в живых достаточно долго, чтобы Тиберий увидел синий флакон «Фантастических душистых вод Фортуны» с приготовленным ею противоядием. Она стояла в центре низкого столика, расположенного напротив нее, рядом с бутылками ликера. Если бы он только увидел его и выпил, все бы наладилось.

Эванджелина хотела привлечь его внимание к флакону, но решила, что упоминание об этом только вызовет у всех подозрения.

Она чувствовала, как каждый из присутствующих в комнате солдат относился к принцу Аполлону, судя по тому, как они смотрели на нее. С отвращением. Гневом. Неприязнью. Не было никаких намеков на жалость. Хотя Хэвелок – его личный стражник, который также присутствовал в ту ночь, когда умер Аполлон, – смотрел с сожалением. Вероятно, он чувствовал, что подвел своего принца.

Тиберий продолжал смотреть на огонь. Он взял железный наконечник в форме трезубца, опустил в разгорающееся пламя и стал наблюдать, как он становится красным.

Эванджелина вспотела, а кожа на руках стала скользкой. Она не знала, планировал ли Тиберий пытать ее каленым железом или убить, но страшилась любого из этих вариантов.

– Ваше высочество, – мягко позвал Хэвелок, – теперь, когда принцесса Эванджелина под стражей, нам следует отложить завтрашнюю свадьбу. Эта новость может…

– Нет! – Голос Тиберия звучал слегка раздраженно.

Солдаты хорошо контролировали выражения своих лиц, но Эванджелина могла поклясться, что по крайней мере у двоих из них широко распахнулись глаза при этих словах. Ей стало интересно, не подозревают ли они, что с помолвкой молодого принца что-то не так.

– Я разберусь с этим. – Тиберий вытащил раскаленное железо из огня и подул на кончик, пока оно не стало ярче. – Можете оставить нас. Все вы.

– Но… – попытался Хэвелок снова. – Ваше высочество…

– Осторожно, – вскипел Тиберий. – Если собираешься намекнуть на то, что я не справлюсь с одной связанной женщиной, то я либо обижусь, либо решу, что ты не способен завязывать узлы.

Солдаты направились к двери.

– Подождите! – взмолилась Эванджелина. – Не уходите! Его заколдовала Марисоль…

– Не порочь мою любовь! – Тиберий резко развернулся и обрушил раскаленное железо на низкий столик, разбив вдребезги одну из бутылок с ликером.

Стекло разлетелось подобно стрелам.

Жидкость зашипела.

Эванджелина судорожно втянула воздух, наблюдая, как флакон с «Фантастическими душистыми водами Фортуны» раскачивается взад-вперед.

Он упал набок.

К счастью, не разбившись.

Но был близок к этому. Эванджелине придется быть более осторожной. Об упоминании Марисоль не могло быть и речи, если она не хотела рисковать своим единственным шансом на выживание. Оставалась еще надежда, что Джекс появится в нужный момент и снова спасет ее, но она не могла на это полагаться. Насколько она знала, он все еще спал на своем диване.

Все солдаты покинули покои.

Тиберий подошел ближе, стуча сапогами по битому стеклу…

Он резко остановился и, нахмурившись, посмотрел на опрокинутый флакон с противоядием.

– Как это сюда попало? Ненавижу эти штуки. – Он взял бутылочку двумя пальцами и поднес ее к огню.

«Нет! Нет! Нет!» – хотелось кричать ей.

Но флакон сотворил свое волшебство, не позволив Тиберию выбросить его в огонь. Тиберий остановился, еще раз взглянул на зелье, вытащил пробку ртом и сделал один глоток.

Эванджелина почувствовала, как в ней разгорелась надежда.

Но через несколько секунд Тиберий оторвал бутылку от своих губ. Он вздрогнул и окинул напиток недобрым взгляд.

– Когда стану королем, эти воды станут первыми, что я объявлю вне закона.

Тиберий взвесил раскаленную кочергу в руке, словно решая, как ему поступить.

Эванджелина старалась делать неглубокие вдохи. Ей нужно было выиграть время, чтобы противоядие подействовало. Она сомневалась, что мольбы помогут, но, возможно, ей удастся заставить его говорить, не вызывая бурной реакции.

– Когда мы виделись в последний раз, ты сказал, что при нашей следующей встрече ты расскажешь мне, почему исчез.

Горький смех.

Еще один глоток.

Еще одно пожатие плечами.

– Я исчез после того, как мы с братом повздорили из-за тебя, – хмуро ответил Тиберий. – Я сказал ему, что ты не спасительница, как все утверждают. Сказал, что ты станешь его погибелью.

– Почему ты так думаешь?

– Имеет значение лишь то, что я оказался прав. – Принц направил раскаленное железо прямо на горло Эванджелины.

– Нет… я не делала этого. – Эванджелина раскачивала стул, отчаянно надеясь, что каким-то чудом он упадет достаточно сильно, чтобы ручки и ножки сломались и освободили ее. Но стул был слишком тяжелым. Она даже не смогла его сдвинуть с места.

– Я не убивала твоего брата…

– Знаю, – отозвался Тиберий. – Я всегда знал это.

– Ч-что… – пробормотала Эванджелина. Он говорил то, что она надеялась услышать, но наследный принц по-прежнему выглядел так, словно не собирался ее отпускать. Его веснушчатое лицо напоминало упрямого солдата, получившего приказ, который он твердо намерен выполнить. – Я не понимаю, – сказала Эванджелина. – Если ты знаешь, что я невиновна, зачем ты это делаешь?

– Слишком опасно оставлять тебя в живых. – Тиберий решительно покачал головой, хотя Эванджелина почувствовала, что он не получает от этого никакого удовольствия.