допустимый калибр, требовали увеличения пропорций для Единства, Италии, Франции. В принципе даже соглашались на увеличение пропорций для Германии, и, даже, Японии. Конечно, наши «партнёры» были категорически против, ведь даже по более скромному компромиссному варианту пропорций Америке и Британии в ближайшие лет десять не только не светит закладывать новые крупные корабли, но и придётся ломать или продавать те, что уже есть, с учётом уже строящихся в настоящее время кораблей. А вот нам, Италии, Франции, Японии и, тем более Германии, ещё строить и строить!

Нет, мы не стремились сорвать конференцию. Мы сами были заинтересованы в ограничениях, поскольку дополнительное строительство флота Америкой и Британией было для нас прямо противопоказанным явлением, особенно с учётом предстоящей Глобальной войны. И нам нужен был договор об ограничениях не позже 1924 года, иначе эта вся затея теряет практический смысл. Мы выдвигали неприемлемые условия, заведомо завышая ставки, но при этом демонстрируя определенную гибкость в части принципиальности наших позиций.

Что ж, Третья Тихоокеанская война заставила многих переосмыслить свои военные доктрины и расходы с ними связанные. И помимо линкоров все очень хотят строить большие авианосцы.

Большие. И много. Ну, тут подходит классическое выражение про то, что хотеть не вредно. Впрочем, в данном случае, хотеть бывает очень вредно для экономики и финансов.

В общем, на дворе у нас конец 1921 года, а Вашингтонская конференция пока только на уровне предварительных разговоров и завышенных заявок сторон, от которых и будем отталкиваться в поисках разумного и более-менее устраивающего всех компромисса. Пока же задача адмирала Пилкина — размотать хотелки всех потенциальных участников, и главными союзниками Пилкина и России в этом непростом деле являются Вашингтон и Берлин.

Такие вот у нас дела.

* * *

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ИМПЕРАТОРСКИЙ ПЛАНЕТАРИЙ. 1 декабря 1921 года.

Никола Тесла поднялся с места, обратившись в притихший зал.

— Дамы и господа, я горд и счастлив открывать сегодня новое важное учреждение нашего Императорского Константинопольского университета — наш планетарий. Наш первый в мире планетарий. И, разумеется, самый большой в мире планетарий, ибо другого в мире просто нет.

(Смех в зале, аплодисменты).

— Лишь несколько цифр, поскольку цифр сегодня на вашу голову обрушится предостаточно и без меня.

(Смех).

— Итак. Начнем с символической цифры — Большой зал планетария рассчитан на 365 посадочных мест. В високосные годы служители планетария приносят зал банкетку из фойе, дабы уравновесить ход календаря.

(Смех, аплодисменты).

— Как вы понимаете, число мест в зале соответствует числу дней в году, так что зал разделён на тринадцать секторов, по числу созвездий, через которые проходит наше Солнце в течение календарного года. Как вы наверняка заметили, созвездий всё же тринадцать, а не двенадцать. Очевидно древние астрологи были людьми суеверными и верили во всякую дичь. Так это или нет — мы не знаем, но факт есть факт — тринадцатое созвездие астрологи отчего-то «не заметили». Пришлось нам самим восстанавливать справедливость на звёздном небе.

(Смех, аплодисменты).

— Купол Большого зала также несёт в себе цифры-символы. Так, его диаметр составляет 36,5 метров, что невольно закрадывает сомнения в случайности выбора именно такого диаметра, не так ли? Впрочем, я заболтался, а вам, я уверен, не терпится послушать увлекательную экскурсию по нашему ночному небу. И, прежде чем я предоставлю слово профессору Циолковскому, хочу добавить, что столь увлекательное зрелище стало возможным благодаря великолепному проекционному планетарию фирмы CarlZeiss Universarium Model I, разумеется тоже первому в мире. А теперь попросим за кафедру профессора Циолковского с интереснейшим докладом.

Но прежде чем профессор проследовал на кафедру, в зал вошло несколько человек, по лицам и движениям которых присутствующие без особого труда могли определить их профессию — телохранители. Затем в дверях появилась молодая пара, одетая подчёркнуто скромно, но весьма элегантно. Тесла поднялся с места и поспешил навстречу. Циолковский, впрочем, сделал то же самое.

«Государь и Государыня» зашелестело по залу. Пришедшие перекинулись парой слов с встречающими и Тесла объявил на весь зал:

— Мы все сердечно рады приветствовать на нашей лекции князя и княгиню Островых! Через минуту мы начинаем!

* * *

КОРОЛЕВСТВО САРАВАК. В ВИДУ ОСТРОВА БОРНЕО. ЗАПАДНЕЕ ПОРТА МИРИ. БРОНЕНОСНЫЙ КРЕЙСЕР «ИКОМА». 30 ноября 1921 года.

Невидимая в туманной мгле колонна судов и кораблей. Сохраняется радиомолчание. Гудки также запрещены. За кормой остался полыхать какой-то пожар. Возможно кто-то с кем-то столкнулся в тумане. Пылало хорошо, так что зарево подсвечивало висящую в воздухе мелкую морось и окрашивало её в оранжевый колеблющийся цвет.

Плоха судьба тех, кто окажется на таких горящих кораблях. Особенно, если суда эти получили критические пробоины и борьба за живучесть не может принести никакого эффекта. Ведь на помощь не придёт никто. Хотя бы потому, что просто не видно ничего в этой мгле и можно запросто столкнуться с теми, кого ты так благородно спешишь спасать.

Да, они уже несут потери. Потери, при всём том, что русских тут пока ещё никто не видел.

Контр-адмирал граф Сано Цунеха в глубине души был уверен, что немало простых моряков из его команды сейчас про себя жалеют о том, что японцы отказались от интернирования в Мири. Так бы они были хотя бы живы и имели в будущем возможность вернуться домой. Но их адмирал отдал другой приказ. И насколько знал сам граф, после объявления приказа, за борт японских кораблей прыгнуло четверо матросов, явно намереваясь интернироваться в порту Мири. По ним стреляли с кораблей эскадры, но явно без особого успеха. То ли туман помешал, то ли поступок этих четверых вызывал сочувствие и понимание среди стрелявших, но, насколько можно было судить, стрельба не закончилась совершенно ничем.

Где-то слева по борту что-то рвануло, затем взорвалось, затем полыхнуло, да так полыхнуло, что гигантское жирное пламя было видно даже далеко сквозь туман.

Сано Цунеха пытался разглядеть в бинокль хоть что-нибудь. Судя по всему, горит танкер. Из-за чего? Определить невозможно. Скорее всего торпеда. Откуда? Неужели русские успели подвести свои корабли эскадры так близко?!

И тут снова бахнуло, а затем РВАНУЛО ТАК, что ударная волна сбила всех на мостике и палубе «Икомы». Мощнейшая ударная волна смела туман в радиусе пары километров, обнажив прячущийся в мгле конвой.

Поднявшись на ноги и отерев рукой кровь со лба, граф с ужасом увидел в паре кабельтовых от себя хищный силуэт гигантской подводной лодки…

* * *