– Я не осмелился бы даже предположить такое, леди Дроздобород. Надеюсь, продолжение спектакля доставит вам удовольствие.

Когда раздались шаги Маргарет Кэтрин, затаив дыхание, отодвинулась к дальнему краю колонны и успела нырнуть под лестницу. Как раз вовремя – Маргарет прошла мимо. Кэт хотела перевести дух, когда внезапно на нее налетел шквал из перьев и над ухом раздалось карканье.

Ворон развернулся, взмыл вверх и уселся на бюст какого-то надутого драматурга.

– Ворон! – в голосе Джокера звучал упрек. – Это было очень невежливо.

– Нет, нет, я знаю, что заслужила это, – отозвалась Кэт, пытаясь пригладить волосы. – Мне не следовало подслушивать.

Ворон отвернулся, гордо подняв клюв, и стало ясно, что он разделяет мнение Шляп Ника о ней. Для них Кэт была самой настоящей шарлатанкой, которая водит Джокера за нос, а сама флиртует с Королем.

– Тем не менее, не следовало пугать ее, Ворон. Проси прощения.

– Никогда! – прокаркал Ворон.

– Ворон!

– Не стоит. Это я должна извиниться за то, что подкралась к вам.

Кэт вышла из-под лестницы и увидела стоящего у стены Джокера. В одной руке он держал колпак, в другой – жезл из черного дерева. Волосы растрепались, и он был похож на бродягу, вообразившего себя владельцем театра. Если бы не барабанный бой из-за закрытых дверей, можно было бы подумать, что они одни в целом здании.

– Я благодарна вам за то, что вы сейчас сказали Маргарет, – сказала Кэт. – Но вы не обязаны были помогать мне.

Джокер надел колпак.

– Давайте вообразим, что я сделал это не ради вас, а ради истинной любви, – Он развел руками. Жест получился не таким беспечным, как ему хотелось. – Я имел честь побеседовать с Его Светлостью во время чаепития – королевского чаепития, – и убедился, что леди Дроздобород ему более чем небезразлична.

Прищурившись, Джокер посмотрел на лестницу, по которой поднялась Маргарет.

– Не совсем понимаю, почему.

– Меня это тоже удивляет. Но… как по-вашему, что случится, если она обнаружит, что все не так, как вы ей расписали? Я верю, что ваши намерения очень похвальны, но все это может принести больше вреда, чем пользы.

Джокер склонил голову.

– Что заставляет вас предполагать, что мои слова могут оказаться неправдой?

– О, только то, что Герцог… – Кэт замолчала. Храбрый. Верный. Всегда безукоризненно одет, хотя подчас его размеры и неуклюжесть мешают это заметить. Она нахмурилась. – Поверите ли, я знаю его почти всю жизнь! Как же получилось, что вы узнали его лучше, и так быстро?

Джокер сосредоточенно разглядывал жезл и натирал пальцами его отполированный до блеска круглый набалдашник.

– Вам пора вернуться в ложу, леди Пинкертон. К вашему суженому.

– Прошу, не называйте его так.

– Как же мне его называть?

– Просто Королем, если не трудно.

Джокер не смотрел на нее. Он стоял всего в десяти шагах от Кэт, но казалось, что их разделяют многие мили.

– Все пошло не так, как я рассчитывал, – заговорил он, и Кэт не поняла, о ком он говорит: о себе или о ней – а может, даже о Вороне. – Я считал, это будет намного, намного проще.

– Это о вашей миссии? – спросила Кэт, перейдя на шепот. – От Белой Королевы?

Ворон удивленно заклекотал, но Джокер не обратил на него внимания. Как и на ее вопрос.

– Его величество будет просить вашей руки. Теперь уже скоро, вы знаете. Я почти уверен, что он может решиться даже сегодня вечером.

Кэт поморщилась и оглянулась на дверь ложи, радуясь, что она сейчас не сидит там, в темноте и духоте, делая вид, что ей все нравится. Ожидая, пока Король попросит ее руки.

– Если вы хотите знать, изменились ли мои чувства, – сказала она, – они не изменились.

– Нет, это и так ясно, – Джокер почесал голову под колпаком. – Простите, что был холоден с вами сегодня. Хотя я и знаю, что вы от него не в большом восторге, видеть вас вместе невыносимо – это вызывает у меня страшную ревность.

Сердце Кэтрин радостно забилось.

– Правда?

Лукаво улыбаясь, Джокер, наконец, посмотрел ей в глаза.

– Вряд ли это вас может удивить.

Кэт изо всех сил старалась не показать радости.

Ворон, презрительно каркнув, перелетел на канделябр и начал яростно чистить перья.

– Вы должны вернуться, – заговорил Джокер. – Вдруг кто-нибудь выйдет и застанет нас здесь. Мы ведь не хотим… Может показаться…

Кэт скривила губы. Было так непривычно видеть, что Джокеру не хватает слов.

– Вы правы, – кивнула она, отодвигаясь. Подойдя к лестнице, положила руку на перила и посмотрела наверх. Сердце упало, как брошенный в воду якорь.

Снова к Королю. К ее суженому.

Из зала донесся взрыв аплодисментов.

– Леди Пинкертон? – окликнул Джокер.

Кэт обернулась.

– Вы уже решили, что ответите, когда он сделает предложение?

Зал снова разразился радостными криками и овациями, громче прежних. Ворон пронзительно каркнул.

– Вы полагаете, я смогу принять предложение? – спросила Кэт, и в тот миг ей это казалось невозможным.

Лицо Джокера недолго оставалось бесстрастным, на нем снова проступило страдание, а вокруг глаз залегли угольные тени.

– Думаю, вам следует его принять, – прошептал он. Его слова прозвучали, как мольба, но они стрелой пронзили сердце Кэтрин.

Она шагнула к нему, но тут же остановилась.

– Почему, Джокер? Почему вы снова это делаете? Говорите, что ревнуете, что очарованы, что я – причина, по которой вы остаетесь в Червонном королевстве… И тут же, не переводя дыхания, просите быть благосклонной к Королю. Я вас не понимаю.

На его лице замерла страдальческая маска, он открыл рот, чтобы ответить, но вдруг здание театра содрогнулось. Кэт едва не упала, вдали послышался звон бьющегося стекла.

На втором этаже дверь слетела с петель. В фойе хлынула волна горячего воздуха, сильно запахло гарью.

Кэтрин оступилась, но Джокер оказался рядом и подхватил ее. Только сейчас Кэт сообразила, что люди в зале кричали не от восторга, а от ужаса, а звук, который она приняла за овации, на самом деле был топотом ног.

Через покосившуюся дверь на второй этаж выбралось громадное чудовище, покрытой черной кожей и чешуей, безумно вращающее блестящими глазами.

Кэт остолбенела.

Это был Бармаглот.

Дрожа всем телом, Кэтрин не могла отвести глаз от исполинского монстра. Тогда, в кустарнике возле фургона Шляп Ника, было слишком темно, и она его не разглядела. А сейчас он навис над ней – острые когти и чешуя, под которой перекатывались мощные мышцы. Кэт видела, как с ощеренных клыков капает слюна. Чувствовала зловонное дыхание.