— Я вам задал вопрос.

— А я задаю вопрос вам, — с нажимом сказал теперь уже Аддамс. — У вас есть какой-либо материал, который может быть полезен для следствия?

— Нет, — соврал я. — Все хранилось у Эллиота. Точнее, хранится, — поправился я. — А теперь расскажите, что произошло.

Заговорил Адамс.

— Дорожный патруль обнаружил его автомобиль за съездом со сто семьдесят шестой трассы, у Сэнди-Роуд-Крик. В воде. Похоже, он резко вильнул, пытаясь объехать на дороге какое-то препятствие, и угодил в реку. Тела не нашли, а в автомобиле была кровь. Много крови. Второй группы, положительная, что совпадает по типу с его. Это нам известно, потому что он участвует в донорском движении и образцы из машины можно было сличить с его образцами в донорском центре.

Я уткнулся лицом в ладони, делая глубокий вдох. Сначала Фостер, затем Трюетт и Мобли, теперь вот Эллиот. Остаются всего двое: Ларусс-младший и Фил Поведа.

— Ну что, я могу идти?

В мыслях у меня было поскорее вернуться в свой номер и спрятать понадежней имеющийся там материал. Хорошо, если Адамс с Аддамсом еще не успели запросить ордер на обыск, пока я морился взаперти у них в машине.

Прежде чем кто-то из дознавателей успел ответить, дверь в допросную открылась. Вошедший мужчина с серо-голубыми глазами и аккуратным седым ежиком был на пять-семь сантиметров выше меня и старше как минимум на двадцать лет. Выглядел он так, будто только что вылавливал из самоволки каких-нибудь новобранцев с Пэррис-Айленда.[5]Безупречность формы и именная бляха «С. Стилвелл» лишь усиливала сходство с военным.

Подполковник Стилвелл возглавлял в чарльстонской полиции оперслужбу, подотчетную лишь самому начальнику полиции.

— Это и есть тот частный сыщик? — начальственно осведомился он.

— Так точно, сэр, — отрапортовал Аддамс.

На меня он метнул взгляд, означающий, что мои невзгоды только начинаются, а сам он теперь будет наслаждаться зрелищем.

— Почему он здесь? Почему не кормит вшей в камере вместе с самыми худшими, самыми отъявленными негодяями, какие только водятся в нашем прекрасном городе?

— Мы его опрашивали, сэр.

— И он отвечал на ваши вопросы в надлежащей манере?

— Никак нет, сэр.

— В самом деле?

Стилвелл повернулся к Адамсу:

— Детектив! Вы приличный человек или как?

— Пытаюсь им быть, сэр.

— Не сомневаюсь, детектив. И вы стремитесь всеми силами творить добро ближнему своему?

— Так точно, сэр, стремлюсь.

— Иного ответа я от вас и не ждал, детектив. Читаете ли вы Библию?

— Реже, чем следовало бы, сэр.

— Верно, черт возьми. Никто не читает Библию так, как следовало бы. Человек должен жить словом Господа, а не штудировать его. Верно я говорю?

— Так точно, сэр.

— А разве Библия не учит нас думать о своем ближнем хорошо, давая ему всякий шанс, которого он заслуживает?

— Не могу знать точно, сэр.

— Вот и я не могу, хотя уверен, что где-то там есть подобное предписание. А если такого предписания в Библии нет, тогда это упущение, и человек, допустивший оплошность, при первой возможности непременно исправит свою ошибку, разве нет?

— Непременно, сэр.

— Аминь. Получается, мы, детектив, сошлись на том, что вы давали мистеру Паркеру все шансы ответить на поставленные перед ним вопросы; что вы, как богобоязненный человек, скрупулезно учитывали возможное предписание Библии считать все сказанное мистером Паркером за истину, и тем не менее вам все еще приходится сомневаться в его искренности?

— Пожалуй, да, сэр.

— Что ж, это самый удручающий поворот событий.

Наконец он впервые обратился непосредственно ко мне:

— Статистика, мистер Паркер. Давайте поговорим о статистике. Вам известно, сколько людей было убито в прекрасном городе Чарльстоне в лето Господне одна тысяча девятьсот девяносто девятое?

Я отрицательно покачал головой.

— Я вам скажу: трое. Самый низкий показатель убийств более чем за сорок лет. А что это, по-вашему, говорит о работе сил правопорядка в прекрасном городе Чарльстоне?

Я не ответил, на что он, приставив ладонь к уху, подался в мою сторону:

— Не слышу, сын мой!

Я открыл рот, что послужило ему сигналом для продолжения монолога:

— Я вам объясню, что это говорит о работе сил правопорядка. Что наши замечательные мужчины и женщины в полицейских мундирах терпеть не могут преступность. Что они активнейшим образом противостоят данной форме противоправной деятельности. И что на тех, кто эти убийства совершает, их гнев обрушивается как вагон дерьма с поезда, груженного слонами. Но тут вдруг в наш город являетесь вы, и это совпадает с шокирующим, просто вопиющим всплеском убийств. Это плохо скажется на нашей статистике. Это вызовет резкий подъем на графике, и тогда наш начальник мистер Гринберг, превосходнейший во всех смыслах человек, будет вынужден идти к мэру и объяснять этот удручающий поворот событий. Мэр обязательно спросит, как такое могло случиться, и тогда шеф Гринберг спросит об этом меня, а я ему скажу, что это все из-за вас, мистер Паркер. И шеф пожелает знать, где вы находитесь, а я отведу его в самую глубокую, самую темную дыру, существующую в городе Чарльстоне для тех, кого он самым серьезным образом порицает. А под той дырой будет еще одна, и в ней, в этой дыре, будете вы, мистер Паркер, потому что я вас туда засуну. Вы окажетесь так глубоко под землей, что уже не будете подпадать под законодательство города Чарльстона. Какое там, вы даже не будете подпадать под юрисдикцию Соединенных Штатов Америки. Вы будете в юрисдикции Китайской Народной Республики, и вам посоветуют нанять себе китайского народного адвоката, чтобы сэкономить на проезде защитника ваших интересов в суде. Вы думаете, я сгущаю краски, мистер Паркер? Нет, мистер Паркер, я не сгущаю краски. Потому что таких, как вы, мистер Паркер, я привык топить в дерьме, и самое вонючее дерьмо я приберег как раз для вашего случая. Итак, есть ли что-нибудь еще, чем бы вы желали с нами поделиться?

Я покачал головой.

— Нет, делиться мне с вами больше нечем.

Он встал.

— Тогда решено. Детектив, у нас есть для мистера Паркера свободное местечко вроде карцера?

— Обязательно найдем, сэр.

— И чтобы он сидел с самыми что ни на есть отбросами нашего прекрасного города: с пьяницами, сутенерами и прочими аморальными типами?

— Это можно устроить, сэр.

— Так устройте!