вариант. Поэтому опухоли обычно просто вырезают. Хирургически. Тут… что-то такое, надо, совсем другое. Понимаешь?

Как ни странно, но да.

- Некромантия?

- Что? – Ульяна моргнула и медленно повторила. – Некромантия… некромантия! Конечно!

- Погоди…

- Это логично! Естественный антагонист нашей силы! Правда… нет, тут надо подумать… с одной стороны некротическое воздействие на организм влечет за собой гибель…

- Ульяна!

- Что? – она вытащила карандаш из-за уха и сунула в рот. – Надо узнать, не проводили ли опыты. Наверняка, что-то такое было… должно было быть. Знаю, что во время войны некроманты…

- Есть другой способ, - я вытащила флакон из кармана. – Это… живая вода.

- Та самая?

- Та самая. Именно живая. Но хватит на одного. И если вдруг… если ничего не выйдет, просто дай ей. Хорошо?

Она задумалась.

И снова понятно. Живая вода – это ведь сказка, вроде волшебного станка, но станок я своими глазами видела. И не только я. Однако выглядел флакон совершенно неволшебно.

Стеклянный.

С пробкой.

Ни сияния внутри, ни магического света. Силы я тоже не ощущаю. И думаю, что если пробку вытащить, то ничего не изменится. Вода – она вода и есть. Ни вкуса, ни цвета, ни запаха. Даром, что живая.

- Ты… уверена?

- Уверена.

Ульяна не спешила брать. Смотрела так, выжидающе.

- Ты понимаешь, что… ты можешь это продать? Назвать любую сумму, и её заплатят… если это и вправду…

- Вправду. И да, я понимаю.

В мире хватает людей, у которых болеют близкие. Да и сами люди… деньги не всегда решают все.

- Поэтому попрошу тебя… не распространяться.

- Хорошо, - Ульяна все еще не решалась коснуться флакона. – Ты… мне настолько доверяешь?

И что ей ответить?

Что я сама бы дала эту воду, если бы… если бы знала, что доживу. И что верить мне бы хотелось. В людей. В целителей. В саму Ульяну, которая вполне искренне переживает за Марию Игнатьеву.

И в её бабушку.

- Я надеюсь… да и… - я провела пальцами по флакону, ощутив-таки слабый отклик. – Вода, она ведь такая… для кого живая, а для кого и наоборот.

- И хорошо, - Ульяна выдохнула с облегчением. – Это… отличное объяснение, если что. Хотя я буду молчать.

И убрала флакон в ящик стола.

А его закрыла.

И заперла. Ключ оказался медным с длинной цевкой.

- Не смотри, - Ульяна повесила его на шею. – Это особый замок, заговоренный. Его один мастер делал… давно. Так давно, что и имени не осталось, только замки. Говорят, что такой же запирает шкатулку с личными украшениями Её императорского Величества… насколько правда, не знаю.

- А ты во дворце бывала?

- Бывала, - чуть поморщилась Ульяна. – Пафосно, помпезно и людей много. А главное, что все притворяются. Это бесит… к счастью, я младшая и постоянное присутствие не нужно. Нет там ничего хорошего.

Она выбралась из-за стола.

- Слушай, - спохватилась я. – А что с генералом?

- А ничего. В соседней палате устроили. Бабушка ему выговорила, что это безответственно и все такое… и еще накатала жалобу в ковен, что обряд был проведен некорректно.

- А он был проведен некорректно?

- Еще как. Пусть разбираются теперь, специально это сделали или просто руки кривые. Как-то… их, конечно, связали, но криво как-то, вот и уходит жизненная энергия в никуда. Бабушка пока его своей силой подпитывает. И я вот, но связь надо будет разрывать. Генерал, конечно, против. Он умереть готов. Дурак.

- Почему?

- Потому что я целитель. И люди, которые вот так берут и хотят умереть, нарушают логику моего мировосприятия, - Ульяна убрала ключ под одежду. – Но проблема еще и в том, что его сила кормит не только его дочь… даже большей частью не её.

- А опухоль?

- Видишь, ты уже разбираться начинаешь. Не хочешь в целительницы?

- Нет, - ответила я, пожалуй, чересчур быстро. И Ульяна хихикнула.

- С обрядом бабушка разберется. И с генералом. И… если повезет, с остальным тоже. И некроманты у нее знакомые имеются…

- Как и у князя.

- Точно! – Ульяна даже подпрыгнула. – Они же с Поздняковым… не дружат, но знакомы и близко. И если князь позовет…

- Позовет, - призналась я. – Уже. Тут… кое-какие вопросы появились по его части.

- Отлично! Но бабушке знать об этом не стоит… да, определенно. Надо подать ей идею и намекнуть…

- Думаешь, она к князю пойдет?

- Не сразу. Сперва сама попытается кого-нибудь найти, она гордая, но если сказать, что сам Поздняков прибыть должен, то не устоит… а там, глядишь… - Ульяна мечтательно зажмурилась и сказала. – Как хорошо, что ты есть, Яна Ласточкина.

А я что?

Я согласилась.

Действительно хорошо. Но… сколько мне еще осталось? И откуда это вот чувство неизбежности? Словно я уже знаю, что должна сделать.

И как.

Только…

Я не хочу умирать! Не сейчас, когда все-то наладилось, когда…

- Идем посмотрим, что там с розами? – Ульяна подхватила под руку. – Кстати, я видела, что ты сюда не одна пришла. Нет, княжич мне мало интересен, а вот тот, второй, рыжий… познакомишь?

- Без проблем. Только… он сбежит.

- Ну это пускай, - отмахнулась Ульяна. – Я терпеливая.

И добавила с гордостью:

- Терпение – это у нас семейное.

А когда оно заканчивается, то в ход идут антикварные вазы.

Глава 31

Глава 31

К лесу мы все-таки добрались.

Или правильнее говорить «до леса»? Не знаю. Главное, что вот он, на расстоянии вытянутой руки. Луг лежит, дышит силой… а ведь еще день-другой и все.

И странно так, что времени почти не осталось.

И я почти смирилась, что его, этого времени, нет. И Поздняков вряд ли успеет. А если и приедет, то… что он мне скажет? Не отпускать души? Беречь себя? Глубже дышать, больше гулять и не расстраиваться по пустякам? Всегда подобные советы умиляли.

Ладно, это так, нервное.

- Пойдешь со мной? – не знаю, зачем спросила.

- Вряд ли пустит, - Лют все-таки выбрался из машины. – Но провожу, пока можно. Так оно мне будет спокойнее. Воздух здесь такой вот… не знаю, как описать. Особый.

Это да.

Тяжелый. Гроза скоро. Пусть небо ясное, но я чувствую её близость, и то, что накатывают там,