Королевский министр подозвал двоих из них.

– Возвращайтесь в Пале-Рояль, – сказал он нам. – Эти люди вас проводят. Прошу, барон, оставайтесь в своих покоях, покуда вас не позовут.

Мы повиновались – не то чтобы у нас был выбор.

Про прошествии некоторого времени Кольбер зашёл за мной. Теперь его сопровождал целый отряд стражников. Он приказал Тому остаться, а я последовал за ним по коридорам Пале-Рояля. Мне было не по себе. Повсюду раздавался грохот солдатских башмаков и громкие возбуждённые голоса.

Стражники растолкали толпу дворян, сгрудившихся у двери комнаты, и ввели нас внутрь. Здесь тоже была охрана – добрый десяток людей. Они удерживали двоих гостей герцогини – графа Амио с побагровевшим лицом и его испуганную жену.

– Кольбер? – сказал Амио. – Как вы смеете? Немедленно отпустите нас!

Министр не ответил. Он чего-то ждал.

Ещё четверо стражников пробились сквозь толпу. Они принесли два накрытых тканью тела и положили их на пол перед графской четой.

– Что это? – сказал Амио.

Кольбер сдёрнул ткань с одного из тел. Я увидел Минотавра с пронзённой грудью.

– Вы узнаёте этого человека? – спросил министр.

Графиня побледнела. Амио явно растерялся.

– Нет.

Кольбер откинул другое покрывало.

– А как насчёт неё?

Это была Афродита в своём жёлтом платье. Толпа ахнула, увидев жуткую рану в животе.

– Да, – сказал Амио, окончательно сбитый с толку. – Это горничная моей жены. Что с ней случилось?

Графиня выглядела так, словно готова была рухнуть в обморок.

– Погодите-ка… – сказал Амио и обернулся к жене. – Разве это не ваше платье? Боже праведный, почему оно на горничной?

– Этих двоих, – сказал Кольбер, – нашли в закоулках Двора Чудес, недалеко от ворот Сен-Дени. В письме, которое я получил, говорилось, что они были убиты после того, как обнаружили тайник со старым сокровищем тамплиеров и передали его своей хозяйке.

– После чего?! – воскликнул Амио. – Вы что же, полагаете…

Кольбер поднял палец.

– Я полагаю, мсье, что вам следует помолчать.

Амио захлопнул рот.

– Итак, графиня?.. – проговорил Кольбер.

– Я… – едва слышно прошептала она. – Я не… не имею к этому отношения.

В комнату вбежали ещё двое стражников, неся сундук, богато украшенный резьбой. Они поставили его у ног Кольбера.

– Это ваше, мадам? – сказал министр.

Графиня окончательно растерялась.

– Да.

– Ключ, пожалуйста.

Женщина сняла ключ с цепочки на шее. Стражники отперли сундук. Сверху лежало свёрнутое атласное платье. Стражники вынули его, и толпа вновь ахнула: сундук был полон сокровищ. В нём лежали несколько вещиц, украшенных драгоценными камнями – кубки, распятия и серебряная оправа. Они покоились на ложе из золотых флоринов, которыми был набит сундук.

Графиня оторопела.

– Как… как они здесь… Это не моё!

– Но вы только что сами вручили мне ключ, – заметил Кольбер.

– Но я не… я не могла… я никогда даже раньше не видела… Это он! – взвизгнула графиня, указывая на меня пальцем. – Это он всё подстроил! Он хочет меня подставить! И никакой он не барон, а простой ученик! А второй – пекарь!

Кольбер с каменным лицом слушал возмущённые вопли графини Амио. Окружавшие нас дворяне ошеломлённо наблюдали и перешёптывались, с восторгом предвкушая сплетни.

Амио оторопело посмотрел на жену.

– Дорогая… – начал он.

Женщина отшатнулась от него и попятилась, прижавшись спиной к стене.

– Я хотела всего лишь уехать домой! – крикнула она. – Почему ты меня не отпустил?

Кольбер сунул руку за отворот камзола и извлёк бумагу.

– По приказу короля, – объявил он, – сокровище тамплиеров конфискуется, а вас я приглашаю проследовать в Бастилию.

– Нет! – взмолилась графиня, когда стражники схватили её за руки. – Пожалуйста! Я всё расскажу! Прошу, только не в Бастилию!

Толпа раздалась в стороны, когда стражники вытащили графиню в коридор. Люди отшатнулись от неё, словно от чумной. И её крики эхом разнеслись по коридору дворца.

Охранники сопроводили меня обратно в мои покои. Войдя, я увидел, что комнату обыскивали. Вещи были раскиданы по полу, моя перина и тюфяк Тома – взрезаны; перья и солома разлетелись по паркету.

Том стоял у камина, держа на руках неподвижную Салли. У него на плече сидела встревоженная Бриджит. Мой друг заметно нервничал. Подле него переминались с ноги на ногу Аделар и Сангвин.

– Что-нибудь нашли? – спросил Кольбер у солдат.

Те покачали головами.

Кольбер смерил взглядом моих охранников:

– А вы кто такие?

– Я Аделар, мсье. А это Сангвин. Мы служим герцогу.

– Что вы тут делаете?

– Молодой господин попросил нас охранять мадемуазель, пока его не будет.

– И давно вы здесь?

– Со вчерашнего дня.

– За это время, – сказал Кольбер, – не замечали ли вы, что эти юноши делают нечто необычное или странное?

– Странное, мсье?

Аделар покосился на меня. Я словно бы случайно коснулся пальцами своего кошелька. Аделар посмотрел на Сангвина. Тот пожал плечами.

– Нет, мсье, – сказал охранник, – мы ничего странного не видели.

22–30 ноября 1665 года

Повечерие

После ареста мадам де Кольмар покушения на королевских родственников прекратились. Что же касается самой графини – из Бастилии просачивались слухи. Сперва она пыталась всё отрицать перед Кольбером, перекладывая вину на свою беспутную горничную, которую, как выяснилось, звали Мария-Луиза. Наконец, уступив давлению, мадам де Кольмар призналась. По словам графини, в заговор её вовлёк некий человек, чьё имя она отказывалась назвать. Она клялась, что не знает, кто такой Минотавр – он был ручной зверюшкой Афродиты.

Графиню упорно расспрашивали о её сообщнике, и она наконец согласилась рассказать о нём, если казнь ей заменят ссылкой.

Король Людовик проявил живейший интерес к этому делу, и вся аристократия Парижа сражалась за места в зале суда, где должен был состояться процесс.

Однако развлечение не состоялось. Утром того дня, когда должен был начаться суд, мадам де Кольмар нашли мёртвой в тюремной камере. Она покончила с собой. Говорили, что графиня приняла яд, хотя никто не мог понять, откуда он взялся.