Я и так знал, кто был сообщником – Реми, дворецкий Шателена. Но я недоумевал: почему графиня отказалась назвать его имя? По слухам, этот человек угрожал графине страшной местью, если она его выдаст. Но что может быть хуже, чем казнь на площади перед Бастилией?.. И ещё: если именно Реми отправил Афродиту на службу к графине, почему девушка сказала нам, что не знает его? Как ухитрился Реми запугать её настолько, что она не выдала его, даже зная, что умирает?

Мне отчаянно хотелось пойти к Кольберу и всё ему рассказать. Но тогда бы он понял, что я знал о заговоре. Вдобавок, я понимал, что настоящим главой заговора мог быть вовсе не Реми – и это тревожило меня более всего…

– Ты правда не веришь, что Симон с ними заодно? – спросил Том.

Мне хотелось думать, что нет. Но если по правде – я не знал этого наверняка.

Том покачал головой:

– Это не имеет смысла. Если б Симон участвовал в заговоре, Реми рассказал бы ему, что мы поняли, где сокровище. Так почему он не пришёл вместе с Афродитой и Минотавром? Они ведь не собирались оставлять нас в живых, верно? И если уж на то пошло, зачем он вообще уехал из города?

Отличный аргумент в защиту Симона. Будь он заговорщиком – ни за что не покинул бы Париж, зная, что мы так близко подобрались к сокровищу. Если только…

– А может, он и не уезжал? – сказал я. – Солгал нам, чтобы отвести от себя подозрение, а сам всё это время прятался где-то здесь?

– Теперь ты ходишь по кругу, – буркнул Том.

Возможно. Был только один способ узнать.

Я по-прежнему не знал, кому можно доверять в Пале-Рояле, и сперва отправился в церковь Святой Марии – повидаться с отцом Бернаром. Однако выяснилось, что теперь там служит новый священник – отец Жером.

– Боюсь, отец Бернар уехал, мсье, – сказал он. – Ватикан назначил ему приход в Арле, в Провансе.

Я ни на миг не поверил в это. Вопрос был лишь в том, верил ли сам отец Жером.

– А вы… – начал я.

Он посмотрел на меня с удивлением.

– Я что, мсье?

Я вздохнул.

– Нет, ничего.

Этого следовало ожидать – тамплиеры и их тайны… И мне по-прежнему нужен был человек, который точно не заодно с Реми. Я полагал, что наилучшим кандидатом будет Кольбер. Я навестил его в Лувре и попросил посоветовать надёжного курьера. Он подыскал шестнадцатилетнего юношу, которому я вручил письмо.

– Отвезите это в Нормандию, в поместье графа де Гравиньи. Передайте лично в руки его племяннику, Симону Шателену – и никому иному. Если его нет в поместье, узнайте, когда он был там в последний раз. И незамедлительно возвращайтесь ко мне.

Курьеру потребовалось больше суток, чтобы добраться туда и обратно. Когда он протянул письмо, у меня сжалось сердце.

– Симона там не было?

– Простите, мсье, – сказал юноша. – Я просто не застал его.

Я резко вскинул голову.

– Погодите-ка. То есть… он там был?

– Был. Управляющий сказал, что месье Шателен прибыл в четверг и провёл следующие несколько дней, приводя в порядок дела своего дядюшки. К тому времени, как я добрался туда, он уже отбыл в Париж. Должно быть, мы разминулись.

Я рухнул на стул, чувствуя невероятное облегчение. Слова курьера означали, что Симон ни в чём не виноват. Значит, беспокоиться следовало только о Реми, Колетт и остальных слугах Марина.

Я попросил Аделара и Сангвина сопровождать нас – на сей раз не за целый луидор – и поспешил к особняку Шателенов. Прибыв туда, мы обнаружили, что Симон, ехавший медленнее курьера, только-только вернулся домой. Ещё покрытый дорожной пылью и грязью, он выглядел очень удивлённым.

– Кристофер? – сказал Симон. – Что происходит? И куда делся Реми? Слуги сказали мне, что он исчез.

Я обещал отцу Бернару никому не говорить о сокровищах, поэтому рассказал Симону лишь то, что и так было известно в Париже: графиню арестовали, когда нашли у неё сундук, наполненный золотом тамплиеров, а её слуг обнаружили мёртвыми. Однако я сказал Симону, что, видимо, Реми работал с ними.

– Думаю, они нашли сокровище. Одна из подсказок, которую мы обнаружили, указывала на Двор Чудес, и именно там нашли трупы. Единственным человеком, который слышал, как я говорю об этой подсказке, был Реми.

Симон в изумлении уставился на меня. Потом окликнул одного из лакеев:

– Гаспар! Когда ты в последний раз видел Реми?

– В субботу вечером, – сказал Гаспар. – А наутро его кровать оказалась пуста. Колетт тоже сбежала. А ещё Клод и Жаклин. Никто не оставил записки.

Симон, казалось, испугался. На сей раз именно он нанимал слуг для дяди, и многие из них оказались мерзавцами. Симон ринулся наверх, и мы последовали за ним.

Марин сидел в кресле в своём кабинете, читая и потягивая бренди. Он вскинул голову и приподнял бровь.

– Что тебе?

Симон вздохнул с облегчением.

– Просто рад видеть, что ты в порядке, дядя.

– Почему я должен быть не в порядке? – Марин бросил критический взгляд на свой графин. – Хотя у меня осталось угрожающе мало выпивки.

С каждым днём дела шли всё лучше. Когда шумиха поутихла, я вернулся на Кладбище Невинных, чтобы забрать свой пояс и вещи учителя. На сей раз я избавил Тома от этого испытания, пусть даже пришлось совершить две ходки.

На второй раз, когда я вернулся во дворец, с верхнего этажа раздался крик:

– Кристофер!

Том выглядывал из окна и махал мне руками.

– Кристофер! Иди скорее сюда!

Я побежал наверх и шмыгнул в нашу комнату. Сияющий Том стоял рядом с хирургом Палисси, который осматривал свою очнувшуюся пациентку.

– Салли!

Я бросил записки учителя и подбежал к ней. Она слабо улыбнулась. Палисси оттолкнул меня локтем.

– В сторонку, мальчик, в сторонку. Мне нужно место.

Он осторожно пощупал повязку на голове Салли.

– Как вы себя чувствуете?

– Пить хочу, – хрипло сказала она.

Я приказал принести воды, а Палисси продолжил осмотр. Закончив, он откинулся на спинку кресла и сказал:

– Ну что ж… Оставим повязку ещё на несколько дней. И не советую стукаться головой. В общем и целом я бы сказал, что опасность миновала.

– Голова болит.

– И так будет ещё довольно долго. Но вы выздоровеете. – Он похлопал Салли по ноге. – Вы невероятно крепкая девушка. Я видел мужчин вдвое больше вас, у которых последствия удара были много хуже.

– Кое-кто присматривал за мной, – сказала Салли.

Когда врач ушёл, она пояснила, что имела в виду святого Кристофера.