же заволокло тучами, молнии бьют, гром гремит. Робко свалились первые капли дождя, но не прошло и минуты, как грянул ливень.

Оглядываются богатыри, глазами высматривают чудище, и видят вдруг, расступились воды верх по течению, и из них с душераздирающим рыком поднимается Скимен, но уже приняв иное обличие. Возвышается он над рекой на несколько саженей с несметным числом голов, всех тех, кого поглотил, искусив златом и властью за всё время, какое провёл он из Нави сбежав. Из каждой пасти разит он огнём, машет огромными крыльями, бьёт чешуйчатым рогатым хвостом, и мечом размахивает…

Узрев чудище это, богатырей одолел страх, лишив, казалось сил последних. Но не бросились бежать они, и остались бок о бок биться с порождением Нави. Но что бы они ни делали, Змий был сильнее их и отбивал натиск, то огнём полыхнёт, то взлетит над рекою. Пал Турай под струёй огненной, затем Вольга канул в воду бездыханно. Садко, раненный, в беспамятстве на берегу лежит, вода красна от крови, лишь Алёша с Ильёй стоят, как стояли. И, кажется, что нет надежды на победу у них…

Но тут Алёша вскричал:

– Нет страха во мне! Верую в тебя брат мой, Илья Муромец! И бросился он на Скимена. Било в него огнём, рогатый хвост сёк его тело, но Алёша каменный будто шёл вперёд. Он словно исполин стал, схватил в охапку чудище многоголовое и вырвал из его лап меч святогоров.

– Илья! – промолвил он, клинок бросая Илье, – одна на тебя надежда! – И словно надломился после слов этих. Выпустил из рук своих чудище. Обдало его огнём, и не стало богатыря русского…

Взял в руку меч Илья и бросился на Скимена. Бился не за себя он, не за семью свою сгинувшую, не за возлюбленную Горынинку, не за братьев убитых и даже не за ныне живущих. Бился Илья, несмотря ни на что, за будущие поколения, бился с надеждою, что не зря он это делает, и достойны люди мира, подаренного им Отцом Даждь‑Богом, коий превратили они в поле брани… И срубил Илья сорок голов, и пало чудище. Застыл богатырь, меч из руки его выпал. Глядит, а пожар уже на нет сошёл. Прискакали тут Иван и Чурила, глядят на поле бранное. Подбегают к Илье, Чурила его под руки взял, к берегу ведёт, а Иван меч подхватил и – следом за ними. Сели они на земь подле Садко.

– Жив? – Спросил Илья.

Иван наклонился над витязем и кивнул с облегчением. Посмотрел Илья на павших товарищей своих, но не было в глазах его слёз. Посмотрел на людей. Радовались они, обнимались и плакали, Христа восхваляя за то, что избавление подарено им от кары, казалось, уже неминуемой.

Глянул Илья на Ивана и Чурилу и промолвил тихо‑тихо, дабы только они услышали:

– Будьте памяти павших достойны! Памяти павших достойны – только об этом прошу…

Иван протянул ему меч‑кладенец, Чурила коня подозвал, и уселся на него Илья.

– Куда направишься ты? – Спросили его молодцы.

– Дóлжно мне обещанье исполнить, хоть боюсь ни к чему сие уже. Не поминайте лихом. Прощайте.

И ушёл он путём каликов перехожих. Никто его после этого не видел. Хотя говорят некоторые, что, где совсем худо люду мирскому становится, приходит к ним богатырь и разит врагов мечом святогоровым, но правда ль сие никому уж не ведомо…

Безбилетники

(мистическая повесть)

Таню, Юлю, Кирилла и Артема объединяет тот факт, что они мертвы. По крайней мере, они так думают. Юля и Кирилл знали друг друга еще до убийства. Та встреча в ресторане должна была изменить их жизни, а обернулась гибелью. Было ли это следствием роковой случайности или результатом чьего‑то злого умысла? Никто из них не помнит! Но, по крайней мере, они не одиноки в этой новой реальности! Чего нельзя сказать о Тане и Артеме. Она бредет по шоссе, пытаясь вспомнить, кто она такая, как попала сюда и куда держит путь? Он, терзаемый теми же вопросами, блуждает по глухому к его мольбам городу. У каждого из них нет ничего, кроме имени и непоколебимого осознания собственной смерти. Что сулит большую опасность – переплетение неумолкающих автострад или лабиринт сумрачных улиц? Что хуже – одиночество или неожиданная встреча с незнакомцами?

Жара начинала спадать. Близился вечер. Гудела автомагистраль.

Девушка брела по обочине, пытаясь вспомнить, как здесь оказалась. В какой-то момент она поняла, что не помнит не только, как сюда попала и сколько уже бредёт по дороге, но и кто она такая. Есть только имя. Таня.

Вдруг рядом затормозил красный кабриолет. За рулем сидел черноволосый парень, а рядом с ним – девушка с сияющими пшеничными волосами. Судя по их лицам, они были рады её видеть. Парень, не открывая дверцы, выпрыгнул из салона. Его подруга последовала за ним.

– Привет! – почти в унисон воскликнули они. – Возможно, это прозвучит не очень правильно, но, черт побери, как же мы рады тебя встретить!

От такого напора с их стороны Таня ненароком отпрянула.

– Кто вы? – спросила она.

Незнакомцы переглянулись.

– Она не знает!

– Ага, точно!

– Не бойся нас! Мы не причиним тебе вреда, – сказала блондинка.

– Да, теперь никто не причинит тебе вреда, – добавил парень.

– О чем это вы?

– Ха, ты видимо совсем свежая… – начал темноволосый, но девушка его перебила:

– Да заткнись ты! – и посмотрела на Таню. – Послушай, дело в том, что ты… как бы это сказать…

– Короче, ты умерла…

– Вот ты – дебил!

– А что я сказал? Ведь так и есть… – Их перепалка начала набирать оборот, но Таня уже не слушала.

"Я умерла – подумала она, – странно, почему я не удивлена?"

– А кто вы? – спросила Таня.

Ей ответил парень:

– Как кто? Мы тоже того! – ответил он.

– Да, – подтвердила блондинка, – мы тоже…

Он открыл глаза. Мимо него по зебре пешеходного перехода проходили люди, не обращая на лежащего на краю дороги человека никакого внимания. В считанных сантиметрах от него проехала машина. Он отполз от дороги и поднялся на ноги.

Чёрт! Да, он же опаздывает! Глянул на часы – стрелки замерли на без двадцати девять. Он побрёл вперёд. "Стоп. А куда я, собственно, иду?" – Только что у него было твёрдое осознание, где он и куда идёт, и тут всё ушло. Нет, его собственное имя, чётко отобразилось в памяти – Артём. Хотя бы что‑то.

Артём оглядел себя с головы до ног. Кроссовки, джинсы, рубашка в клетку, лёгкая серая куртка.