Только напрасно думали сучары, что смогут в полное свое удовольствие бить его и добивать. Родион сдаваться не собирался. Очередной удар в живот чуть не разорвал его пополам. Но не выбил из него бойцовский дух. Родион поймал ногу, крепко ухватил руками и рванул на себя. И вместе с тем крутнулся на полу, сам провел подсечку. Мордоворот рухнул в проход между шконками и в падении ударился головой о стол. Сознания не потерял, но на какое-то время выбыл из игры. Этого хватило Родиону, чтобы поймать на прием третьего урода. Под лавиной ударов он исхитрился дотянуться до него и железной хваткой вцепиться ему в яйца.

Мордоворот ревел от боли, молотил его кулаками по голове. С каждым разом удары его делались все слабей, зато рев становился все громче. Родион выкручивал сучаре яйца до победного. Пока тот не лишился сознания от дикой боли. Он бы мог просто упасть на пол. Но Родион добавил ему ускорения и со страшной силой приложил головой к полу. Было слышно, как хрустнули черепные кости. Возможно, это смерть. Но Родиона такой исход мог сейчас только радовать.

Он страшно устал. Боль скручивала внутренности, от ударов по кумполу правое полушарие мозга, казалось, поменялось местами с левым. В голове двенадцатибалльный шторм, тошнота выворачивала душу наизнанку, усталость иссушила силы в руках и ногах. Но, несмотря на это, надо было идти вперед. Один из уродов уже пришел в себя, и его нужно остановить. Родион бросился на него с кулаками. Но не смог ударить точно. Кулак провалился куда-то за голову. Да и силы в ударе никакой… Нет сил. Но есть воля. И злость…

Мордоворот перехватил его руку, захватил шею в замок, прижал голову Родиона к груди. Удар страшной силы обрушился на голову. Как только удар не раскроил череп… Родион терял сознание. Но не терял воли к победе. Дикая ненависть заставила его вырвать голову из тисков. Перед глазами как из тумана выплыл кадык врага. В тот же миг из жертвы он превратился в озверевшего волка. И зубами вцепился в горло врагу…

Он смутно осознавал, как падал на пол вместе с мордоворотом, как продолжал вгрызаться в его плоть, как тот бился в конвульсиях. Зато он хорошо помнил, как чьи-то сильные руки оттащили его от полумертвого врага, как армейский сапог врезался ему в живот. От боли он согнулся пополам, и тут же руки его оказались за спиной… Это были вертухаи. Они с силой рубанули Родиона по почкам. Но не для того, чтобы оставить на съедение сучарам. А чтобы успокоить и без проблем вывести из пресс-хаты.

Его, полуживого, протащили через тюремные коридоры, швырнули в крохотную холодную камеру с голыми стенами. Родион лежал на сыром полу, терял сознание. Он мог умереть. Мог. Только он не верил в возможность подобного исхода. Он выстоял в страшной борьбе не для того, чтобы умирать…

Утром следующего дня все изменилось. Появились вертухаи с лакейскими улыбками. Вскоре Родион уже наслаждался горячим душем тюремного лазарета. Затем над ним услужливо хлопотал врач. Прослушивал, осматривал, в задницу разве что не заглядывал.

Диагноз был не то чтобы утешительным. Два сломанных ребра – это серьезно. Черепушка пострадала – гематома на гематоме. Зато нос не пострадал. И лицо не разбито. Если, конечно, не считать содранный в кровь подбородок.

Врач прописал ему лечение и покой. Определил его в четырехместную палату, где он должен был оставаться в гордом одиночестве. Судьбой «прессовщиков» Родион не интересовался. Если даже убил кого-то, ему все равно. Собакам собачья смерть… Но, оказалось, все гады живы. Хотя двое из них находятся в реанимации. Туда им и дорога…

В палате Родион устроился хорошо. Для тюремных условий с королевской роскошью. На пол положили ковер, на тумбочке установили телевизор с видиком, койку застелили новеньким бельем, Родиона укрыли теплым пуховым одеялом. В палате установили холодильник, принесли огромные пакеты с едой и выпивкой из ресторана.

Конечно, обо всем этом позаботилась братва. Колдун сделал все для того, чтобы создать Родиону царские условия. И все потому, что он не сдался вчера на милость подполковника Кулакова. Да и тюремные начальники сглаживали перед Родионом свою вину. Ведь пресс-хата на их совести. Братва может за это спросить. По всей строгости бандитско-гангстерских понятий. И тогда начальнички зальются горючими слезами… Впрочем, Родион не собирался никого наказывать. Мог, но не хотел. Потому как знал: ни к чему хорошему конфронтация с ментами не приведет. Но с подполковником Кулаковым поговорить очень желал. С ним разговор будет. Хотелось бы только знать когда…

Начальник местного РУОП не зря ел свой хлеб. Собрал богатую доказательную базу против Родиона. Только после случая с пресс-хатой дело у него забрали. Опять же Колдун со своей, типа, службой общественных связей постарался. Дело передали городской прокуратуре. А там у Колдуна свои люди. Высветился список свидетелей по делу Родиона.

Родиону организовали самых лучших адвокатов. Но нужны они были, чтобы отмазать его от статьи за организацию вооруженной группы людей и за бандитизм. А с убийством Боксера и Самбиста можно было бы разобраться и без них. Лучшим адвокатом по этой части мог быть Колдун. А он и был его адвокатом. Вернее, приходил к нему в качестве такового. А что, он бывший мент, у него юридическое образование. По случаю в одну адвокатскую контору оформился, документ соответствующий получил. И мог приходить к Родиону хоть каждый день.

* * *

– Список свидетелей высветился, – сообщил Колдун. – Всего девять человек.

– И все они дали показания против меня, так?

Родион почему-то не испытал сильного душевного волнения. Будто заранее знал, что все будет в полном порядке.

– Все до одного… Кулаков их расколол. А что ему остается делать? Все обвинение строится на показаниях свидетелей.

– Отсюда вывод. Какой, ты знаешь сам…

– Будем работать со свидетелями, – кивнул Колдун. – Чтобы изменили показания.

– Работать надо. Вопрос – как… Никакого физического насилия. Мы не беспредельщики.

– Это необязательно, – одобрительно улыбнулся Колдун.

Как и Родион, он не был поклонником насилия. Но и совсем его не исключал.

– Я уже разговаривал с одним дяденькой. С глазу на глаз. Дяденька чуть слезу не пустил. Так ему стало тебя жаль. Он, конечно, раскаялся в своей лжи и в самое ближайшее время изменит свои показания.

– Страх – это хорошо. Но ненадежно, – покачал головой Родион. – Дай ему бабок. Много не надо. Главное, чтобы он взял. И чтобы этот момент был зафиксирован на видео. Сечешь?

– Нормальный вариант, – с уважением посмотрел на него Колдун. – Страх плюс шантаж – это сила.

– Значит, в списках свидетелей было девять человек, – задумчиво проговорил Родион. – Маловато. В кабаке народу хватало… Надо вычислить всех. Понимаешь, всех до одного… И всех взять на крючок. Чтобы ни один умник не вякнул на суде.

– Понял, сделаем. Но сначала заткнем рот этим девятерым. Чтобы судья поскорей выпустил тебя до суда.

– Это верно. В гостях хорошо, а дома лучше.