Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С Эмбер никогда такого не случалось, но именно в этот момент тревожная струна внутри оглушительно лопнула, и всё вокруг завертелось, многократно ускорившись. И пусть всего на минуту, но она смогла опередить настоящее и увидеть будущее. Увидеть, как мужчина, подойдя на расстояние шага, достаёт из правого карман револьвер и в упор стреляет в грудь сеньору де Агилару. Хлопок, запах пороха, лошади с испуганным ржанием взвиваются на дыбы, голуби с шумом взлетают с площади, и алое пятно растекается на белоснежной рубашке, сначала маленькое, а потом всё больше и больше… Морис срывается с места, его шляпа отлетает в сторону, и мальчишка-газетчик со всех ног бежит по улице прочь… А стрелок, отшвырнув пистолет, перепрыгивает через парапет и скрывается в зарослях парка.
Сеньор де Агилар оседает на руки подбежавшему Морису, но ничего уже сделать нельзя — пуля попала в сердце. Его сила утекает через рану так быстро, что он не может сказать даже последних слов.
Когда видишь, что гремучая змея готовится к удару — бей первым…
Почему слова шамана Монгво всегда всплывают в голове в самые страшные моменты её жизни?
То, что случилось дальше, она и сама не смогла бы себе объяснить. Перед глазами вспыхнули сотни вариантов будущего, как появляются жандармы и полиция, как она становится свидетелем, а потом и соучастником убийства гранда. И, как бы всё это ни обернулось, для неё закончится одним — виселицей на площади Санта-Муэрте. Это было не предвидение, не особая способность, позволившая увидеть будущее, это была простая логика, которой Эмбер научила жизнь — виновным в любом случае сделают того, на кого легче всего повесить вину.
И, прежде чем мужчина успел полностью вытащить из кармана пистолет, она бросилась к лошади, дёрнула её за узду, потянув в сторону приближающегося стрелка, и крикнула:
− Осторожно, сеньор!
А затем вонзила в шею животного то самое кольцо с иглой, которое носила с собой, благо оно было в кармане. Лошадь взвилась на дыбы, потянув за собой коляску, заржала истошно, и мужчина, который к тому моменту уже выхватил револьвер, отшатнулся, чтобы не получить в голову оглоблей. Раздался выстрел, но пуля не достигла цели, а чиркнула по камням брусчатки. От оглушающего звука лошади совсем взбесились, и Эмбер едва успела отпрыгнуть в сторону.
Коляска сорвалась с места, другие экипажи помчались следом, люди бросились врассыпную, и только Морис не растерялся — одним движением выхватил свой пистолет и заорал:
− Стоять! Стоя-яа-а-ть! Бросить оружие! Стоять, мать твою!
А дальше и вовсе начался хаос: слышались выстрелы и крики, голуби вспорхнули с площади, донёсся истошный женский визг, и брань извозчиков, ожидавших своих хозяев у других экипажей. Эмбер, увернувшись от обезумевшей лошади, отпрыгнула в сторону и, споткнувшись о выступающий камень брусчатки, упала и перекатилась через спину, чтобы смягчить удар. Но подниматься не торопилась, первым делом проверив, на месте ли парик. А затем прислонилась спиной к парапету, отделявшему площадь от парка. Не стоит всем видеть, что кувыркаться по камням для неё обычное дело.
Мужчины-стрелка уже не было. Возницы бегали и ругались, успокаивая лошадей, и разъезжались в стороны, подальше от места стрельбы. Мануэль, кучер сеньора де Агилара, убежал вниз по улице за их коляской. А сам сеньор де Агилар стоял у столба с афишами, и, как успела заметить Эмбер, с ним всё было в порядке. Не считая бледности на лице.
− Эмерт?! — крикнул он и бросился к Эмбер. — Ты не ранен?
− Нет, сеньор. Всё нормально, − пробормотала она, делая вид, что ей тяжело вставать.
− Ты ушибся? Держи, — сеньор де Агилар наклонился к ней и подал руку.
− Нет, сеньор. Всё в порядке. Немного ударился, ничего страшного, − ответила она, и как бы ей ни хотелось избежать прикосновений, но руку пришлось подать.
Рука сеньора де Агилара крепко сжала её ладонь, и он потянул Эмбер на себя, вложив в этот жест помощи слишком много сил, а может, не думал, что его помощник весит, как пушинка. Она едва не ударилась ему в плечо и поспешно отпрянула, постаравшись освободиться от его руки как можно скорее.
− Святой Ангел Скорбящий! Он же мог тебя убить! — воскликнул сеньор де Агилар.
− Меня? — удивилась Эмбер, отряхивая полы пиджака, чтобы скрыть накатившее смущение. — Кажется, сеньор, он вовсе не в меня целился.
− Как ты его заметил?!
− Ну, вы просто отвернулись и не видели, а он… он смотрел так злобно и шёл прямо на вас, я думал: он просто ударить хочет. Мало ли всяких сумасшедших! У нас в Тиджуке есть один такой. Он всё время держит руки в карманах и сжимает в кулаки, и бьёт сразу, как только что не по его, − Эмбер принялась говорить сбивчиво и размахивать руками, изо всех сил изображая искренний испуг и удивление. − Я как увидел, что у него топорщится карман, а лицо всё перекошено, так сразу и подумал, что он ударить хочет. Думал, это кулак, а у него, оказывается, пистолет был! А тут лошадь… Не знаю, я даже не подумал, просто сделал, сам не знаю как, от страха, наверное.
− Ты молодец, Эмерт! Ты молодец… − сеньор де Агилар положил ей руки на плечи и, глядя в её лицо внимательно и серьёзно, произнёс негромко и даже как-то проникновенно: − Ты спас мне жизнь, Эмерт. Спасибо! Этого я никогда не забуду.
− Да что вы, сеньор, я просто… не стоит, − она ужасно смутилась и опустила взгляд.
И это смущение было совершенно неподдельным, потому что от сеньора де Агилара исходила такая волна тепла и искренней благодарности, что ей даже дышать стало трудно. Он стоял очень близко, и ей показалось, ещё секунда, и он её обнимет. Или, может, ей просто этого хотелось? Хотелось погрузиться в это тепло и его искренность, и, наверное, она бы выдала себя чем-нибудь, если бы не Морис…
− … Да чтоб меня! Бычье дерьмо! — с этими словами сыщик вылез из кустов, вытирая рукой лоб и размахивая револьвером. − Не догнал ублюдка, хефе! Вот же быстрый, зараза!
Сеньор де Агилар отпустил Эмбер и обернулся. А Морис подошёл к тому месту, где на брусчатке остался лежать
