Он перечитал сообщение, прикрепил архив. Отправил. Теперь оставалось самое трудное: ждать. Впрочем, ему повезло: долго ждать не пришлось. Заслышав шаги на лестнице, Тезей даже испытал облегчение. Прислушался: четверо? Пятеро? Больше? В любом случае, многовато – он сейчас не в форме. Камера наблюдения, размещенная под потолком, работала, рядом с чёрным зрачком объектива тлел огонёк. Увы, это ничего не значило: на Козьем въезде тоже была работающая камера…

Вряд ли они рискнут учинить побоище у дверей реанимации. До сих пор эти люди действовали аккуратно, стараясь не оставлять следов. Но было бы опрометчиво полностью сбрасывать со счетов силовой вариант. Желая подстраховаться. Тезей извлёк вайфер, активировал скрипт фотосъёмки с автоматической отправкой снимков на ящик деда – и демонстративно поднял руку с гаджетом. До лестницы – метров пятьдесят. Даже если они рванут бегом, он успеет сделать три-четыре снимка, а вайфер отошлёт их в облако. Если визитёры не полные кретины – сообразят, что изображения их физиономий уже отправились куда следует. Хочется верить, что это отобьёт у них охоту лезть на рожон.

Они вывернули из-за угла плотной группой, чтоб не сказать – толпой. Литые плечи, бугры мощных мышц. Угрюмые лица. Тяжелая поступь сотрясала больничный пол. Тезей устало выдохнул и опустил вайфер.

– Извините за рукоприкладство.

Он виновато развёл руками.

– Это ты извини, – хмуро буркнула Мирина.

– Не вазобвали́сь сго’ятша́, – поддержала её Ипполита. Рыжая с трудом ворочала прокушенным языком, но молчать не собиралась.

– Как там мамочка? – выкрикнула из-за спин Аэлла.

Она хромала, отстав от подруг.

Наскоро замазанные синяки проступали сквозь тональный крем. Переносицу Меланиппы украшал пластырь, из ноздрей торчали кончики марлевых тампонов. Пять свидетельниц, оценил Тезей. Они же, если что, группа поддержки. Похищать Антиопу в присутствии её девочек рискнул бы разве что сумасшедший. С другой стороны, как бы амазонки не спугнули похитителей. Тезей очень рассчитывал на их, похитителей, явление.

– Не знаю, – Тезей кивнул в сторону торцевой двери. – Врач еще не выходил.

Амазонки заполнили собой весь коридор, загомонили; Протоя сунулась к двери в реанимацию: «Я послушаю, что там!» На нее зашикали, оттащили.

– Немедленно покиньте клинику!

Охранников было двое. Один держал возле уха рацию, другой недвусмысленно положил ладонь на прикрепленный к поясу шокер.

– Да мы только узнать…

– Как она?

– Мы тут подождем…

– Мы тихо…

– На улице подождете! Марш отсюда! Развели балаган…

Амазонки гуськом побрели к лестнице. Тезей задержался, сделав вид, что он не с ними, но его выпроводили вместе со девчонками. Под узким козырьком, на площадке у центрального входа, места хватило не всем. С тёмных небес сыпала морось. Капли вспыхивали желтыми искрами в свете фонаря. Легко одетые амазонки ёжились, сутулились, втягивали головы в широкие плечи.

– Может, вернемся? Объясним?

– Нас больше не пустят…

В кармане у Тезея завозился вайфер. Когда он успел отключить звук? Тезей не помнил. Два пропущенных вызова. Три сообщения. Проклятье, в таком-то бедламе… Оба звонка были от Ариадны. Сообщения – от неё же.

«Приезжай! Срочно!»

«Мне плохо! Приезжай!»

«Я сейчас сдохну…»

Приступ? У неё приступ! Антиопа умерла в реанимационном отделении?! Спокойно, без паники. Будь это обычный приступ, спровоцированный насильственной смертью аватары, Ариадна и не вспомнила бы про вайфер. Три сообщения? Нет, не смогла бы. «Я сейчас сдохну…» Еще одна зацепка? Ариадна – живой детектор.

Надо ехать. Срочно.

Антиопа. За ней могут явиться в любой момент. Проклятье, хоть надвое разорвись! Пирифоя бы сюда… Нет, Пирифой остался в «Элизиуме». Ещё один долг, который не выплатить. Из «Элизиума» Пирифоя заберешь разве что силой.

– …вы как хотите, а я не уйду!

– И я!

– Девушки, прошу внимания. Это важно. Антиопе грозит опасность…

Не лучший вариант, но выбирать не приходилось. От клинического центра до особняка Ариадны – минут семь на такси. Тезей надеялся успеть.

Они слушали. Хмурились. Зыркали исподлобья. Не перебивали. Мамочку хотят похитить. Мамочка узнала кое-что лишнее. Надо этому помешать. Для полиции доказательств пока нет. Три точки: центральный вход, чёрный, со двора – и выезд для машин «скорой». Правое крыло, видите пандус? Разделитесь. Основное место – выезд «скорых». Вот мой номер, держите связь. Я вернусь так быстро, как смогу. Если попытаются её вывезти – задержите, как сумеете. Вызывайте полицию, зовите охрану. От вас зависит её жизнь.

– Если это подстава… – процедила сквозь зубы Мирина.

– Оторвёте мне голову.

Амазонки переглянулись.

– Оторвём, девчонки?

– Оторвём!

Разглядев сквозь дождь и тьму силуэт такси, ожидающего клиентов – слава богу, зелёный огонек! – Тезей побежал к нему, спотыкаясь и оскальзываясь на мокрой плитке.

Питфей: Органы! Требуха ценой в миллион драхм!

Эфра: Папа, мне не нравится твое веселье.

Питфей: Господа миллиардерчики! Тугие кошельки! Кому печёночки? Селезёночки? Есть свежие почки…

Эфра: Папа, прекрати.

Питфей: Эфра, ласточка, ты слышишь? Аватары – доноры! Аватар разбирают на органы! А глубокоуважаемым богам плевать, потому что глубокоуважаемые боги здесь ни сном, ни духом! Думал ли я, что доживу до этого счастливого дня? Нет, я непременно выпью за здоровье доктора Прокруста.

Эфра: Папа, сейчас ночь.

Питфей: Ну и что? (слышно бульканье) За Прокрустов гениальный мозг! За лобные и затылочные доли! За гипофиз и гипоталамус! Как ты думаешь, мне сто́ит завещать мой скелет Трезенскому медицинскому университету? Нет, лучше средней школе номер пять, я там учился…

Эфра: Не знаю, как мозг доктора Прокруста, а твой внушает мне опасения.

Питфей: Рога, радость моя. В моем мозгу нет рогов, я страдаю. Или есть? Должна же Слепая наводиться на какой-то маячок?

Эфра: Кто же тогда наводится на Прокрустовы рога, если богам плевать?

Питфей: Массивы, как и предполагалось. Неодушевленные статистические массивы информации. А может, одушевленные, но пока еще безымянные. Если Неистовый, Слепая, Колебатель Земли – боги, за неимением лучшего слова, то эти массивы, едва начавшие осознавать себя, как нечто, существующее в цифрале, желающие попробовать наш мир на зубок…

Эфра: Зверь? Животное?

Питфей: Я бы назвал их чудовищами. Впрочем, поведение их аватар не слишком отличается от нашего. Я имею в виду аватар традиционных, вроде твоего отца. Разве что проще, физиологичней: боль, агрессия, секс, экстремальные нагрузки… Минотавр, бык Миноса.