Шахты уже представляли собой самый настоящий подземный город. Они очень глубоко уходили под землю, и длинные коридоры простирались почти под всем Диирием. Сейчас в шахтах было уже три яруса. Каждый из этих ярусов имел огромный центральный зал или пещеру, соединяющуюся с пещерой другого яруса вертикальными коридорами, в которых были выстроены лестницы. Крону и сопровождавшим его рыцарям пришлось спуститься в зал самого нижнего яруса.

Когда глаза Крона привыкли к пляшущему неверному свету множества факелов, он от удивления едва не вскрикнул. В самом центре большого зала нижнего яруса появилось озеро.

— Это не вода, господин Принц! — заявил подошедший к нему надзиратель. — Она слишком густая, словно мед! Я опустил туда руку, и — вот!.. — Надзиратель показал Крону свою ладонь, покрытую толстым слоем прозрачной жидкости. Жидкость свисала с пальцев рыцаря толстыми каплями, которые не падали вниз, а только постепенно вытягивались. Ладонь надзирателя и правда стала похожа на обмазанную медом, только цвет был не медовый — прозрачный, маслено поблескивающий в свете факелов. Надзиратель с недоумением сжимал пальцы в кулак и с чавкающим звуком разжимал их.

Крон огляделся. Многие рабы и рыцари стояли возле самой кромки воды, время от времени макая туда кто кирку, кто копье, а кто и просто свою руку. Удивленные возгласы раздавались со всех сторон, люди дивились такому чуду. Страха никто из них не испытывал — эка невидаль! Вода ведь, не зверь опасный!

Кто-то из стражников попытался зачерпнуть из озера своим шлемом, но шлем увяз, словно в густом меду, и рыцарю пришлось с проклятиями выдергивать его, напрягая все свои силы.

— Пятеро рабов погибли, — доложил надзиратель, — когда земля стала неожиданно проседать. Мы решили, что внизу была пустота, что пол просто проваливается. Но потом это прекратилось, и в дыре появилась вода. Пятеро рабов находились внизу, а вода прибывала быстро. Они не успели вылезти, в этой воде, наверное, трудно двигаться, такая она тягучая и густая…

Крон рассеянно слушал его, время от времени кивая головой. Его занимало то, что поверхность озера, как ему показалось, начинала светиться. Огонь факелов не мог окрасить озеро в такой необычный голубоватый цвет. Многие из рабов тоже заметили это и принялись показывать пальцами в центр озера, где свечение было особенно сильным и от него в воде по всем направлениям разбегались тоненькие мерцающие лучики.

Надзиратель все еще продолжал говорить, когда по озеру прошла волна ряби, вода в нем неожиданно всколыхнулась, и в центре озера быстро вспух громадный пузырь, который тут же беззвучно лопнул. Из этого пузыря выплеснулось в воздух множество струй, которые не упали обратно в озеро, а на один короткий миг замерли в воздухе. Потом каждая из этих струй стремительно протянулась к частичкам влаги, которые каплями дрожали у кромки воды, плотной массой облепили руки многих людей и инксов, их оружие, кирки и лопаты. Струи прикасались к этой влаге, сливались с ней и тянули ее к себе, словно желая вернуть обратно то, что было отторгнуто у озера легкомысленными зеваками. Крон отпрянул, когда рука надзирателя, влекомая этим прозрачным отростком, резко дернулась, опрокинула рыцаря и потащила его к озеру.

Поднялся неописуемый шум. Люди кричали, пытаясь отбиваться, цеплялись руками за камни, рубили эти струи мечами и кололи копьями. Но и мечи и копья, попав в густую влагу, мгновенно выдергивались из рук и исчезали во вздымающемся котле вскипевшего вдруг озера.

Рыцари во главе с Лагаэном плотным кольцом окружили Принца и обнажили мечи, готовясь защищать его от опасности. Дайр с несколькими надзирателями встал на подступах к лестнице, ведущей наверх, и не давал обезумевшей толпе рабов кинуться к ней.

С тягучим звуком хлюпнула густая влага, и поверхность озера вновь стала спокойной. Только разбросанные вокруг факелы и оружие напоминали об утянутых под воду людях.

В течение нескольких следующих дней все работы в шахтах были остановлены. Охрана, выставленная Кроном возле озера, тряслась от страха, наблюдая изредка вздымающиеся пузыри густой жидкости. Но ничего страшного больше не происходило, и постепенно люди успокоились и вновь вернулись к работе.

Крон был уверен, что произошло это по его вине — неправильно произнесенное заклинание вызвало к жизни нечто необъяснимое и опасное. Рабы и стража уже не один раз видели в этом зале Крона, когда он вполголоса читал разные заклинания. И многие с ужасом смотрели, как с его ладоней срывались крошечные язычки пламени или как воспаряли в воздух небольшие камни. К сожалению для Крона, у него не получалось проделать что-либо более серьезное. Не было рядом с ним достойного учителя, который смог бы направить старания Принца по нужному пути. Но где его взять, учителя этого?! Уж сколько лет Крон ждет, не объявится ли Гинэл, но тот словно в воду канул. Вот и приходится Крону самому пробовать, рисковать жизнью. И не только своей…

Крон очень не хотел, чтобы происшествие в шахтах стало известно за стенами замка, но ежа за пазухой долго не утаишь, и вскоре все Межгорье уже знало, что Собака Крон в своих шахтах докопался до самих подземных огненных болот. И с демонами тех болот дружбу водит самую близкую, поскольку пуще смерти боится прихода Бессмертного Бога. Думает, что защитят его демоны, армию из них себе набирает, надеется выстоять в борьбе против Бога.

Крон никак не мог пресечь эти слухи. Да и не пытался, в общем-то понимая бесполезность сего занятия. Он хорошо помнил, как пятнадцать лет назад, после визита Гинэла в башню, забыл припрятать свиток со словами вождя темных людей, оставленный ему тогда колдуном. И как наутро кто-то из слуг, убирая в башне остатки позднего ужина, сунул свой любопытный нос в это письмо. И через год сказка о Великом Боге была известна даже в Закриарье.

Крон тогда и дознаваться не стал, чья это была работа — к чему?! Все равно люди уже знают! И через год все Межгорье уже ожидало скорого пришествия Великого Бога. Только у людей слово «Великий» вызывало неприятные чувства — Великий Принц Лаоэрта! И людская молва неожиданно заменила слово «Великий» на слово «Бессмертный». Бессмертный Бог. А поскольку в народе давно уже праздновался день памяти Божественного Оке, то в сознании людей произошло объединение этих двух понятий. И люди уже стали говорить о пришествии Бессмертного Бога Оке.

Крона эти разговоры раздражали. Он пытался даже запретить празднование дня Бессмертного Оке. Ну какой, скажите на милость, из Оке бог?! Крон его очень хорошо знал, ничего божественного в нем никогда не было и в помине! Но те люди, кто видел Оке тридцать лет назад, постепенно либо умирали от старости, либо забывали, каков он был на самом деле. А молодые свято чтили традиции стариков и праздники покровителей. Особенно такого покровителя, как Божественный Оке, — покровителя всех людей, защитника и милостивого наставника. И запрет Крона на празднование дня его памяти оказался пустым звуком — люди, даже под угрозой плетей, продолжали ночами разжигать костры накануне этого праздника. Через год, видя бесплодность своих попыток, Крон отменил запрет. Однако это еще больше уверило людей в том, что Оке — Бессмертный Бог. Недаром же Собака Крон его так боится!